— Он ведь не собственность Цю. Ни — свободный стрелок. И за прошедшие три года ты вел с ним достаточно дел: он может принять твою сторону, а не Цю.

Саймон вспомнил свой давнишний разговор с Цю. Ни — свободный стрелок, Цю именно так и выразился тогда.

— Я лечу повидаться с Ни, — сказал Саймон почти против своей воли.

— Вот и хорошо. Повидайся с ним. Скажи ему, что он сможет найти меня в «Шанжи-Ла». Где ты остановишься?

— Я не думал об этом. Где-нибудь, где меня не смогут вычислить. — Саймон помешкал. — Я могу попросить Ни спрятать меня.

— Это не очень хорошая мысль, Саймон. Цю и его банда знают, что ты вылетел на этом самолете. Они знают, что ты собираешься предпринять. Помни: теперь твоя очередь исчезнуть.

— Кстати, этого я тоже не понимаю. Почему бы им просто не пристрелить меня, и дело с концом?

— Подстраховка. Ты нужен им живой, в случае, если в следующие несколько месяцев что-нибудь пойдет не так. Они не доверяют мне. Пока они не получат в руки сертификаты акций, они не предпримут ничего такого, что потом нельзя будет повернуть вспять. Они не сделают никаких необратимых шагов.

Саймон искоса пронзительно посмотрел на Чжао.

— Хорошо. Я найду себе место, где можно будет укрыться в безопасности. Раз я смогу найти тебя, если ты мне срочно понадобишься, то нет никаких проблем.

В течение следующих нескольких минут Саймон молчал, и Чжао, посмотрев на него, увидел, что тот закрыл глаза. Лицо англичанина было покрыто потом.

— Эй…

— Что? — Саймон снова открыл глаза.

— Саймон… Они могут убить меня. Они способны сделать это.

— О какой стороне ты сейчас говоришь?

Чжао облизнул губы.

— Об обеих сторонах. Об обеих!

Двое мужчин замолчали. Когда на закате самолет приземлился в Шанжи, Саймон не стал тратить времени на слова прощания. Он смотрел вслед Чжао, пока тот не взял такси и не уехал, а потом повернулся и, войдя в здание терминала, подошел к телефону-автомату.

Гудки в трубке раздавались, как показалось ему, довольно долго, прежде чем кто-то наконец взял трубку. Затем наступила небольшая пауза, словно человек на другом конце провода не знал, что сказать. Саймон, будучи вконец измотанным, не заметил ничего необычного.

— Алло… алло?