— Нет, не могу. Все, кроме меня, спят. Кроме нас.

— Может, мы составим вам компанию, или вы хотите побыть один?

Цю раздумывал слишком долго, чтобы его ответ показался убедительным.

— Вам нет нужды оставаться со мной. — Еще одна пауза. — Вы, наверное, устали.

Но несмотря на его слова Саймон уселся поудобнее, причем так, чтобы, повернув голову влево, он мог видеть лицо Цю.

Джинни уселась напротив мужа, а Цинцин подвинула свой стул поближе к Цю, сидевшему во главе стола.

— Так что же случилось сегодня, Цю Цяньвэй? — спросил Саймон.

— Меня сбил глупый крестьянин своей телегой.

Саймон задумчиво помешал ложкой в миске с молочно-белым густым соевым супом.

— Это несчастный случай?

Цю пожал плечами.

— Я так не думаю, но я ничего не могу доказать.

— Может, это и к лучшему, что не можете.

Цю едва заметно улыбнулся и съел еще пару ложек супа.

— Может быть. — Желание поболтать с кем-нибудь постепенно становилось все более очевидным. — Что имела в виду эта докторша? Ци и шэнь… По-моему, все это чушь.

— Она цитировала единственный известный ей источник — классический труд якобы эпохи Хуанди — Желтого императора,[33] единственный источник по теории для всех китайских специалистов народной медицины. Это «Ней цзин».

— Товарищ Юнг, откуда вы это знаете? — удивляясь, спросила Цинцин.

— Я читаю. Я слушаю. Трудно охарактеризовать, что такое ци. Оно согревает тело и защищает его от болезней. А шэнь — это дух, жизненная сила. По-моему, доктор была права, когда говорила, что Цяньвэю недостает этого.

— Вы такой же, как и многие другие иностранцы, Саймон Юнг, — насмешливо заметил Цю. — Вы любите Восток, но для вас он — только легенда и загадка. Мы, те, кто живем в Китае, знаем его лучше.

Саймон пропустил насмешку мимо ушей.