— Это я понял. Но зачем было держать нас в Чаяне? Тюрьма номер один здесь, в Пекине, подошла бы для этой цели не хуже.

— Мы хотели проверить, на самом ли деле вы такой хороший китаец, каким сами себя представляете, товарищ Юнг. И вы на самом деле оказались именно таким. Вы китаец по своему стоицизму, по образу мыслей, по образу жизни. Вы также питаете большую любовь к китайскому народу. У нас большие планы относительно вашего будущего, после того как наступит тысяча девятьсот девяносто седьмой год.

Глаза Саймона расширились, но он ничего не сказал. Это не удивило старого китайца, потому что он продолжал дальше:

— Я полагаю, вы задумывались над тем, каковы наши планы относительно вас. Предложение, которое сделал вам здесь, в Пекине, в свое время Цю, представляло только часть всех наших намерений относительно вас. Мы хотели предать вас, завладеть вашими акциями учредителей, хотя Цю Цяньвэй и не знал тогда этого. Это была близорукая политика, которая, как мы сейчас осознали, должна быть изменена. Акции должны вернуться к вам.

— И что привело вас к этим благословенным переменам во взглядах?

Сунь улыбнулся:

— Мы прагматики, мистер Юнг. Чжао предал нас. Единственный способ, которым мы можем спасти акции учредителей от рук русских, это ваши свидетельские показания. Что, в свою очередь, означает, что акции вернутся к вам. Ну что, я достаточно откровенен. Как на ваш английский вкус?

Саймон проигнорировал иронию.

— Как именно вы предполагаете все это осуществить?

— Вам необходимо вернуться в Гонконг и заявить о своих правах на то, что ваше по праву. Когда это произойдет, должно последовать судебное разбирательство. Вы дадите показания под присягой, засвидетельствовав, что ни вы, ни член магистрата Хуа никогда не подписывали бумаг, на которых основывается банк.

— Вы придаете моим показаниям такое большое значение, товарищ Сунь. Пожалуйста, объясните это.

— Разве это не очевидно?

— Не очень. Почему бы вам просто не дать указание члену магистрата Хуа предоставить необходимые показания?

— Потому что он может рассказать только часть истории. И прежде всего мы не можем возбудить процесс. Член магистрата Хуа не может потребовать от суда денонсировать фальшивки. Только вы можете сделать это.

— Конечно. Теперь я понял.

— Необходимо поторопиться. Чжао уже готов покинуть Гонконг. Мы подготовили все для звонка вашему адвокату Сэндитону. — Сунь посмотрел на часы. — Связь через двадцать минут.

— В таком случае это сделка под принуждением.

— Мне очень жаль, но это так.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Мы хотим, чтобы вы сказали вашему адвокату, что сегодня вечером с ним свяжется ваш представитель и привезет ему настоящую документацию по кредиту, взятому у Советского Коммунального. Конечно, этой документации будет недостаточно, чтобы восстановить права собственности на акции. Мы хотим, чтобы вы сказали Сэндитону, что нужно предпринять немедленные — я настаиваю, немедленные — шаги для пересмотра решения суда, которое было принято в пользу банка.