— Понятно. Ясно, что никто, кроме меня, не может дать таких распоряжений. И уж точно их не может дать член магистрата Хуа. Что еще?

— Мы полагаемся на благоразумие ваше и вашей семьи в отношении воспоминаний о последних нескольких месяцах вашей жизни.

— А взамен?

Сунь снял очки и начал протирать их платком. Он казался очень старым и уязвимым.

— Взамен мы предлагаем вам все то, что предлагали раньше, и более того. Вы — друг Китая, товарищ Юнг, особенно после Чаяна. Выгоды и польза, которую вы извлечете из связи с нами, просто не поддаются исчислению. Вы знаете это.

— Я знаю это. Как знаю и то, что однажды вы уже нарушили свои обещания. Почему я должен поверить вам во второй раз?

— Разве у вас есть выбор? — Лицо Суня оставалось дружеским, но голос звучал острее лезвия бритвы.

— Думаю, есть. Прежде чем мы обсудим это, я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Сунь снова посмотрел на часы. Хотя он был хорошо натренирован и умел скрывать свои истинные чувства и эмоции, но ему все же не удалось полностью скрыть нетерпение, отразившееся на его лице.

— Пожалуйста, задавайте их.

Саймон положил руки на бедра и намеренно помедлил несколько секунд, прежде чем заговорить, тем самым заставив Суня поерзать в кресле.

— Во-первых, я хотел бы узнать, что стало с мистером Ни и его сестрой Мод. Они живы?

— Они живы. Мы заставили их провести день вне Сингапура, вот и все.

— Они ваши агенты?

— Не в том значении, в каком вы понимаете этот термин. Цю Цяньвэй правильно обрисовал вам их статус. Они помогают нам иногда, и не более того.

— Значит, тот мальчик, который заменил Мод, вам уже больше не был полезен.

— Пожалуйста, не тратьте время на воспоминания о нем! — В выражении лица Суня так и сквозило нетерпение. — Он совершил много преступлений против нравственности.

Саймон позволил тишине еще немного сгуститься, выжидая, не осознает ли Сунь весь ужас того, что он только что сказал. Но тот никак не прореагировал, и Саймон продолжил:

— Следующий вопрос: к чему такая спешка?

— Я уже объяснил вам: потому что нас предали.