— С Лисс Бьерке.

— Я уже давным-давно это сделал. Ты пробил ее по базе?

— Нет, — сознался Роар. Лисс Бьерке была в Амстердаме, когда исчезла сестра, и трудно было представить себе, что она как-то замешана. И тем не менее он должен был ее пробить. Речь шла о надежности важного свидетеля.

— Так и думал, — прокомментировал Викен. — У девушки восемь незакрытых дел.

— Черт!

— Применение насилия к полицейским в связи с несанкционированными демонстрациями. Несколько приводов в полицию.

Роар сглотнул:

— У нас есть отличный повод привести ее принудительно.

Викен ответил:

— Будем иметь это в виду. Похоже, я могу ее заполучить более или менее добровольно: она потребовала разговора с женщиной-следователем.

— Позволим строптивой девчонке диктовать условия?

Викен фыркнул:

— Речь тут только об одном.

— Разумеется, — заметил Роар, — о результате.

Он выключил телевизор и побрел в коридор, достал ботинки из кладовки.

— Я тут сижу с твоими записями по Полу Эвербю, — продолжил Викен.

Роар проделал тщательную работу. После допроса коллеги-психолога, который делил приемную с Майлин Бьерке, он позвонил и задал ряд контрольных вопросов. Парень утверждал, что не видел «даже тени» Майлин в четверг, одиннадцатого декабря. В какой-то момент он изменил показания. Он вспомнил поточнее, что остановился у ее машины на улице Вельхавена. Наклонился проверить, не было ли там Майлин, потому что хотел у нее кое-что спросить. Что именно, он совсем забыл. Роар поинтересовался, была ли квитанция за парковку на стекле, но на это психолог не обратил внимания.

— Новые сведения? — спросил он.

— Мне пришло письмо, — проворчал инспектор. — Я сделал для тебя копию. Взглянешь, когда придешь.

— Касательно Эвербю?