— Кей…

— Марк, Фрэнки, может быть, уже умотал из Ричмонда. Сколько его будут искать, неизвестно. А если не найдут вообще? И что тогда? До конца жизни прятаться во Флориде?

Он молчал.

Я взяла его за руку.

— Не хочу ломать себе жизнь из-за какого-то мерзавца. Не хочу и не позволю. И запугать себя ему не дам. Я позвоню Марино, чтобы встретил меня в аэропорту.

Марк обнял меня за плечи и привлек к себе.

— Возвращайся со мной в Вашингтон. Или побудь какое-то время в Квантико.

Я покачала головой:

— Со мной ничего не случится.

Он вздохнул:

— У меня из головы не выходит Берилл. То, что с ней случилось…

Я тоже не могла об этом забыть.

* * *

Мы попрощались в аэропорту Майами. Я поцеловала Марка и, не оборачиваясь, зашагала к самолету. Сил уже не оставалось, ни физических, ни эмоциональных, и большую часть времени, за исключением пересадки в Атланте, я проспала в кресле.

Марино встретил меня в зале ожидания. Заметив мое состояние, он не стал приставать с расспросами, и мы молча направились к выходу. Яркие рождественские огни и предпраздничное настроение окружающих только усугубляли охватившую меня депрессию. Ничего хорошего праздники не предвещали. Я не знала, когда снова увижу Марка и увижу ли его вообще. Настроение совсем упало, когда, простояв с полчаса у лениво ползущей карусели, мы с Марино так и не дождались моего чемодана. За это время лейтенант успел провести короткий допрос. Терпение мое в конце концов лопнуло. Заполнив бланк, на что ушло почти столько же времени, я села в свою машину и поехала домой. Марино следовал за мной на своей.

Вечер выдался темный и дождливый, так что я не слишком огорчилась при виде своего разгромленного дворика. Марино уже поведал, что поиски Фрэнки пока ни к чему не привели. Свою миссию мой «ангел-хранитель» выполнил до конца. Сначала он с фонариком обошел дом и лишь тогда, когда окончательно убедился, что с домом все в порядке, позволил мне войти. Потом мы вместе проверили все комнаты. Марино всюду включал свет, открывал шкафы, а в спальне даже заглянул под кровать.

Завершив обход, мы прошли в кухню, собираясь выпить кофе, но тут на портативной рации лейтенанта замигал глазок вызова: «— Двести пятнадцатый, десять — тридцать три…»

— Чтоб тебя! — пробормотал Марино, выхватывая рацию из кармана пиджака.

Код десять — тридцать три означал «мэйдей», срочный вызов. Между стенами кухни рикошетом, как пули, запрыгали короткие, пронзительные радиосигналы. Патрульные машины, приняв призыв о помощи, срывались с места. Неподалеку от моего дома, в ночном магазине, ранили офицера полиции.