То, что когда-то было дорожкой, где проходили гонки колесниц, теперь превратилось в заросшую травой грунтовую дорогу, истоптанную любителями утренних пробежек. В дальнем ее конце виднелось длинное и низкое офисное здание, закрывавшее вид на Тибр. Слева располагался парк, позади него — Авентино. Впереди, перед дорожкой бывшего ипподрома, возвышалось нечто, на что Мессина за четыре десятка лет едва ли хоть раз обратил внимание. Невысокая башня — как будто остаток развалившегося средневекового дворца — на поляне, поросшей высокой травой.

Отгороженные от стадиона высоким зеленым забором, виднелись знакомые развалины, напоминавшие о работах археологов: белые блоки тесаного мрамора, разбросанные в беспорядке, — на некоторых еще заметны остатки каннелюр; низкие кирпичные стены непонятного назначения, выступающие из земли словно древние кости. Ржавые железные ворота и ограда очертили территорию, недоступную с поверхности, а там, внутри, находился лабиринт подземных камер и проходов, выкопанных в жирной влажной земле и пробитых в камне под ней.

А слева, ближе к Авентино, над более важным раскопом, раскинулась плоская крыша из ржавого оцинкованного железа над почти невидимым входом бог знает куда. Еще ребенком Мессина забирался во чрево Колизея, пытаясь понять, почему древние римляне так любили строить под землей, и находил, что это вполне подходящее место, чтобы заниматься всякими недозволенными делишками, которые неудобно творить при свете дня. Сейчас с того места, где он стоял, можно было разглядеть маленький арочный проход под землю, скорее напоминающий пещеру, который вел в подземное пространство размером с сам древний стадион.

Джорджио Браманте, несомненно, знал здесь все. Вероятно, он и выбрал место по этой самой причине. Возможно, подумал Мессина, у него не было планов забираться куда-то глубже — во всяком случае, после последнего жертвоприношения, посвященного пропавшему Алессио.

Комиссар никак не мог выкинуть из головы сумочку Прабакаран, обнаруженную у входа в раскоп. Это выглядело почти как приглашение, и от этой мысли и ему было не по себе.

Ученая дама все разбиралась с кучей карт, которые затребовала из университета. Мессина присоединился к ней, изучил сложную путаницу подземных коридоров и камер, судя по всему, расположенных на разных уровнях, и спросил:

— Вы понимаете, что тут изображено, профессор Тернхаус?

Та взглянула на карту и состроила кислую мину:

— Я вам уже говорила, что этим местом не занималась. Джорджио работал на этом раскопе, когда был студентом. В последние годы сюда вообще мало кто заходил.