Слой врал, так сказать, состоянием души. Ломакин, впрочем, тоже врал. Ничего! Сейчас придем…

– Секундочку! – деловито сказал Слой, миновав было одну из многочисленных дверей. Приоткрыл, сунул нос: – Дрась! Вовы еще не было? Как же так! Пусть зайдет, как появится.

И посеменил дальше, посеменил. Цокая языком: совершенно распустился коллектив. Ломакин присоединился к сетованию неопределенным укоризненным «м-мда-а».

Сколько же помещений занимает здесь «Аура плюс»? Каждое второе? Не отмахаешься, утомишься. Он не стал придерживать Слоя, когда тот сунулся в поисках Вовы, хотя, естественно, мог это сделать. Но… зачем раньше срока проявлять очевидное (очевидно: не Слой ведет Ломакина в свой кабинет, но Ломакин ведет Слоя в его кабинет). А Вова… Что ж, Вова так Вова. Хоть дюжина Вов!

Они пришли. Очередная Барби выразила «о-ой, Евге-ений Па-а-алыч!», будто при виде любимого шефа у нее мгновенно началась течка.

– Два кофе! – деловито бросил ей Слой и шмыгнул в кабинет, торопясь усесться за письменный стол.

Понятно. Не за круглый стол для партнеров-переговоров, но за письменный-начальский. Садись, Ломакин, сбоку – припека ты. К тому же письменный стол богат выдвижными ящиками, мало ли что в них валяется на всякий пожарный…

– Н-ну, супермен! Как у нас дела? Как там в Баку? – будто Слоя и в самом деле интересовало прежде всего, как там в Баку, будто Слой искренне ожидал, что Ломакин искренне расскажет, как там в Баку, будто Слой и сам не знает, как там…

Вот ведь что! Ведь не знает. Перед ним сидит живой-оживший клиент, которого взорвали вместе с вагоном в том же Баку, а Слой и ухом не ведет!

Нет, ухом он как раз ведет. И не Ломакина изготовился слушать, а ловит звуки в «предбаннике». Кофе ждет не дождется? Или Вову?

Ломакин избрал тактику «фигура умолчания», если можно так выразиться. Сидит фигура и молчит. Молчит, проклятая, вынуждая собеседника сказать хоть что-то.

– Момент! – спохватился Слой. – Один звоночек, ага?!

He-а, показал Ломакин мимикой. Потом. Никакого диктата, просто потом, ага?!

Барби внесла две чашечки на подносе, сахарницу. Осторожно поставила, высунув от усердия язычок – не пролить бы.

– Наберите нам Антонину Николаевну, ага? – демократично ПОПРОСИЛ Слой. Попросил Барби, но и Ломакина попросил.

Ломакин напоказ чугь дернул плечами. В смысле, да ради бога, я-то что!

Барби вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Слой взял чашечку, совершил весь церемониал пробы кофе. Ломакин не притронулся. Время шло.

– Евгений Павлович, занято все время! – сказал селектор искаженным голоском Барби.