— Да и не в том дело, что она секретарь агентства, а, насколько я понимаю…

— Ты ни насколько не понимаешь. Хотя, не скрою, правильна твоя догадка, что она на меня в последнее время рассердилась… О, кстати, можешь выслушать меня, Наталия, потому что дело серьезное? Ты только извини, не знаю, как тебя просить. Знаешь, Наталия, мне бы не хотелось, чтобы о Мирей появился репортаж в твоей газете.

— С ума ты, Виктор, что ли, сошел! Неужели я о твоих делах в газету писать буду или кого-нибудь допущу! Подумай! Ладно, давай. Держись. Самое позднее — после обеда попаду к тебе на квартиру и позвоню. Я все думаю, что какой-то не слишком обычный кавардак у тебя в квартире. Я с тобой оттуда поговорю? Сегодня, как вернусь из редакции. Держи телефон у уха. Насчет приезда обсудим. Я уже совсем собралась, а тут подумала: может, я тебе больше в Милане пригожусь.

На что она больше пригодится в Милане? Как это она сказала? «Совсем собралась ехать». Сразу в душу залилось теплое молоко. Нет, не вынесу, нет, хочу ее. Мне так тут жизнь не мила, что плевать на остальное. Кроме твоей тонкой шеи и тоненьких рук, которыми ты обнимешь, которыми рано или поздно ты обнимешь меня, и притягательный дремотный запах… Виктор, постой, а какой же запах, с позволения спросить, ты способен обонять? С этим носом! Знаешь, насморк по-старославянски называется «нежить»? Нежить, то есть не жизнь… Ладно! Способен унюхать или нет, это не ваша забота! А моя! Договорился с девушкой, пускай девушка приезжает. Зачем какие-то квартирные осмотры. Как Нати может вообще угадать, что за взбрык произошел у упрямой секретарши?

Хотя, да, странновато, что Мирей не отвечает на звонки.

Наверно, следовало бы искать Мирей, решительно искать. И конечно, я должен сообщить о происходящем Бэру…

Да! Позвоню ему. Э, что за черт, и Бэр тоже трубку не взял.

Не нравится мне вся эта история, ох как не нравится.

Виктор подергал себя за ухо, вздохнул, нажал кнопочку «Ульрих».

— Ты знаешь, Варнике, тут что-то, вообрази, вокруг меня прямо детективное заваривается.

И Вика выкладывает Ульриху, почти исповедуясь, весь бедлам: исчезновение Мирей и Бэра, рассказ о ералаше в квартире, а также про разбитый компьютер и что исчезло расписание.

Несомненно, Ульрих, слушая, протоколирует по пунктам на блокнотный лист.

Его только пусти, дай порешать психологический практикум.

Узнав о пропаже секретарши агентства, он досадливо вскрякивает:

— А чего же ты вчера молчал? А кто там ее ищет в Милане? Кто из квартиры твоей звонил?

— Сотрудники газеты «Стампа» тоже ищут…