…Когда умер Сталин, нас всех заставили встать, чтобы почтить память. В это время вся Россия стояла. В моей бригаде не встали два человека. Им добавили еще по пятнадцати лет за невыполнение приказа. Семнадцать миллионов заключенных стояло в эту минуту. Все были на седьмом небе от счастья. Делали бражку и отмечали освобождение.

Вот, по первому же пробному куску видно качество. Превосходный текст, что твой Хемингуэй. Берем. Конечно, текстология, комментарий, подготовка, устранение орфографических ошибок. Биографическая справка, предисловие историка, специалиста. Сличение текста обязательно с оригиналом, а то с Пищина что угодно станется. Работы это потребует не меньше чем год. Дневник восстания того стоит. Бэр одобрит!

Только Виктор открыл рот ответить на вопрос Пищина: найдем издателя? — как над столом навис все тот же Кобяев:

— А, это вы гельковским дневником восстания любуетесь? Правда, здорово? Отлично мы с Пищиным и Кукесом вчера посидели тут в баре! Контрактик подписали — зашибись! Мы Кукеса печатаем по персональному гранту Совета Европы, а в приложении к кукесовской книжке шлепнем Гелько. Потом отдельно Гелько под спонсирование. Нам Кукес поспособствует, если мы его собственную книгу выпустим. Он предисловие напишет, и Гелько через четыре месяца у нас выйдет как дуся в иллюстрированной серии «Отроки России», знаете, с витязями на обложке? Вы что? Уже все обсудили? До свидания, Пищин, до свидания.

— А я вообще-то еще думал. Не был уверен, кому отдать. У вас ведь без аванса, — проблеял, цепляясь за кресло, Пищин.

— А вы уже не можете ничего думать. Вы вчера подписали контракт на Гелько на мировые права. Хоть и без аванса, а теперь все гельковские дела решаем мы. Однозначно, Пищин. Извините, у меня серьезный тут с товарищем разговор, прошу прощения.

Пищин, не обращая внимания на задранную брючину, встал, шибанув спинкой кресла рококошное зеркало.

Кобяев интимно пригнулся прямо к Викторову уху:

— Вобще-то я тут сходил, поговорил, и вас тут однозначно желают видеть, с вами хотел бы Хомнюк познакомиться.

— Со мной?

— Да, с вами. Поручил мне найти на ярмарке Виктора Бэра, обратиться к нему, вот я и выполняю просьбу господина Артемия Хомнюка. Я извиняюсь, что все так срочно.

— Я не Бэр, я Виктор Зиман.

— Да? Ой, извините. Оговорился. Идем?

— Вот что, прежде вы мне потрудитесь объяснить, кто такой Артемий Хомнюк.

— Ой, мне просто не пришло в голову, что вы можете не знать. Это же такое громкое имя. Деловой человек, глава крупнейшей инвестиционной компании, владелец контрольных пакетов многих банков и хозяин ряда морских портов в России. Владелец знаменитого ресторана в пыточном подвале Посольского приказа, оригинальное оформление.