…Все впереди было сплошь забито скульптурами. Статуи, бюсты, мраморные головы Эллады, бронзы Ренессанса… Это был «Альбертинум». Д-р Георга Ранкинг плакала слезами радости, глядя на все это.
Но, кроме скульптур, было в туннеле и другое. Шесть ящиков взрывчатки, прикрепленные к опорам туннеля, — вот что мы увидели. Шашки тола со снаряженными капсюлями-детонаторами и шнур, выведенный по стенам вверх. Обезопасив взрывчатку, мы вынесли ящики с толом наружу. Видимо, только стремительное развитие событий помешало геббельсовской агентуре осуществить свой план. […]
В конце туннеля мы натолкнулись на шкаф-секретер с закрытой пластинчатой шторкой. Это была картотека с выдвижными ящичками. Просмотрев все ящики, я выдвинул нижний — плоский и широкий. Там лежал сложенный вчетверо лист плотной бумаги. Развернув его, я увидел карту — абрис Саксонии с нанесенным на нее множеством условных значков, сделанных зеленоватой и красной тушью.
— Что это? — спросил я у Георги Ранкинг.
— Не знаю, — ответила она. И прибавила: — Быть может, вы нашли то, что искали.
У входа в туннель была выставлена охрана, здание оцеплено. Пришлось просить д-ра Георгу Ранкинг ни с кем не общаться, никуда не выходить за пределы «Альбертинума».
На ст. сержанта Бурцева была возложена ответственность за точное соблюдение этой просьбы.
Я вернулся в батальон и доложил обо всем происшедшем комбату…
Вика подумал: только Георга помогла Жалусскому найти карту — он тут же велел старшему сержанту Бурцеву эту Георгу арестовать! Но одновременно (Вика помнил, что скоро будет сказано и об этом) снабдил ее хлебом и консервами. В общем, дед действовал и обаянием, и запугиванием, и подкупом. И кстати, был обаятельным, красивым. Нет, Георга равнодушной к нему остаться не могла.
Эх, если бы повезло отыскать Георгин текст.
… Немедленно было отправлено в подкрепление отделению Бурцева еще несколько человек и продовольствие сухим пайком (были посланы продукты питания и для Георги Ранкинг, судя по всему, уже долгое время недоедавшей). Мы же принялись за расшифровку карты. Буквами К. G. обозначены места, где укрыта живопись (Königliche Gemäldegalerie — таково было официальное название Дрезденской картинной галереи). Ku — могло означать Kupferstichkabinett (собрание графики и эстампов). Bi — библиотеку. Ясно было, что значок Grün.G. означал Grimes Gewölbe — всемирно известную коллекцию высокохудожественных ювелирных изделий. Подавляющее большинство нанесенных на карту точек совпадали с теми или иными населенными пунктами. И только два пункта остались нерасшифрованными. Один из них, обозначенный буквами P. L., лежал в 84 километрах к юго-юго-западу от Дрездена, близ города Мариенберг. Второй же, обозначенный буквой T., лежал примерно в 32 километрах к юго-востоку от Дрездена. С него и решено было начать, имея в виду, что именно под столь тщательно зашифрованным значком могло крыться наиболее важное. На рассвете 9 мая мы выехали в назначенном направлении. На этот раз за моей легковой машиной следовала грузовая с бойцами. Проехав положенные 32 километра, мы начали поиски, привязываясь к ориентирам. К юго-западу от нанесенной на карту точки находилась крепость Кенигштайн, высившаяся на неприступной двухсотметровой скале. С северо-востока находилось село Гросс-Кота. Что же касается положения самой точки, обозначенной буквой Т., то выходило, что она лежит в чистом поле где-то между этими двумя ориентирами. […] Между деревьев — щелевидный овраг с вертикальными, обрывистыми песчаниковыми стенами. В самом конце оврага, среди естественного нагромождения камней, мы заметили искусственно выложенный кусок, по контуру напоминающий полуциркульную арку. Необходимо было немедленно вскрыть этот кусок, что мы и сделали. Перед нами открылась глубокая темная штольня-туннель. (Видимо, буква Т. и обозначала его.) Мы ринулись внутрь, освещая себе путь фонариками. Под ногами был рельсовый путь — узкоколейка, и вскоре впереди на рельсах мы увидели закрытый товарный вагон. Открыв дверь вагона, я поднялся внутрь его, и за мной поднялись бойцы. Прямо против нас у стены стоял плоский деревянный ящик размером 3×4 м. Справа к стенке вагона была прислонена стопка картин. Тускло поблескивало покрытое пылью золото рам. Я осветил холст, но за пылью было плохо видно. Осторожно протер я поверхность холста рукавом гимнастерки и увидел лицо Рембрандта. Это был знаменитый «Автопортрет с Саскией». За ним стояли: «Спящая Венера» Джорджоне, затем «Похищение Ганимеда» («Ганимед в когтях орла») Рембрандта, «Возвращение Дианы с охоты» Рубенса, «Портрет дочери Лавинии» Тициана и «Святая Инесса» Риберы. Мы были вне себя от радости и в первые минуты не обратили должного внимания на ящик. Но когда я затем посмотрел на него, то подумал о том, что же может быть в этом ящике, если столь знаменитые шедевры брошены в вагон навалом. Мы боялись верить своей догадке. Насколько я помнил, «Сикстинская мадонна» была именно таких размеров.