Учитывая изложенное, а также то, что Плетнёв продолжает оказывать вредное политическое и идеологическое влияние на свое окружение из числа интеллигенции и молодежи, считаем дальнейшее пребывание Плетнёва в Советском Союзе нецелесообразным, в связи с чем можно было бы не препятствовать его выезду в Швейцарию.

С МВД СССР (тов. Шумилин Б. Т.) согласовано.

Просим согласия.

Ого! Это впрямь вытащено из личного дела Лёдика. Причем московского.

Нет, не нагоняли Бэра незнакомцы в Шереметьеве. Это он осознанно где-то достал.

Почему же Бэр убеждал, что с Конторой он ни духом и ни сном? А у самого в саквояже кагэбэшные досье почему-то вылеживаются.

Значит, на самом деле он в Конторе потихоньку документы берет? Как! И кто, Бэр!

От всех вранье! От всех ложные подсказки! Не верить! Вместо помощи предательство! Виктор, обхватив виски, сидит и качается, как на молитве старый еврей. Он почти рыдает. Вообще-то Виктор и есть старый еврей. А его беседы с самим собой — или с теми, кто был любим и кто всегда присущ, — не молитвы разве?

Ниже подложена рукопись «Тайны московского двора». Сколько можно! Вика только что прочитал ее конец в старом блокноте. Нет, это предыдущий вариант. Написано медленнее, риторичнее, пышнее. Да, это именно и есть текст, который вынесли из квартиры Плетнёва в Киеве в семьдесят втором. Это первая версия.

Вика вдруг вспомнил, каким мучением обернулся для него читанный в поезде из Кельна новый конец, с «сюрпризиком», то есть с сообщением, что убийство мамы организовал Лео Левкас. И подумал, что Левкас где-то там в Москве и что он, Гамлет, должен и поклялся действовать.

Легко сказать. А с чего начинать? Особенно после того, как сейчас ему, Вике, отрежут голову?

Да-с. А тут вот текст. Еще небось одна тайна далекого, маминого, московского двора тут запрятана. Очередные «Тайны», которые во множестве вариантов вылезают везде.

Виктор продолжал надеяться на спасительные объяснения: нечистая сила? Потеря рассудка? Параллельная реальность? Увы, логика рассеивала мечты. Ничего сверхъестественного. Чемодан стоит в кабинке. И видимо, Бэр сидит где-то рядом, в другой кабинке, параллельно Виктору. Ну а рукопись в чемодане лежит по простому разгильдяйству, и не чьему-нибудь, а тоже Викторову. Эти бумаги не из Москвы. Бэр их увез, сам не ведая, из Франкфурта. Потому что это он, Виктор, по-кретински сам же Бэру их и подсадил, в очередной раз перепутав свой багаж с Бэровым. Тут и «Фацеция» отлично известная. Весь набор. Спасибо еще, что таможня не придралась.

Сев на мокрый песок, Вика пристраивает страницы к щелке. На ледяной этой земле, впрочем, не посидишь. Приходится под зад подсунуть чемодан. Виктор вынужден теперь гнуться к отверстию земным поклоном. В щель всачивается не то чтоб свет, а трудно описать что. Ледащее мерцаньице.