— Надо уходить, — шепнул Странге Лунд. — Этот парень погиб за три месяца до того, как напали на отряд Рабена.

Она, не глядя на него, мотнула головой.

— Я пыталась уговорить его найти себе другое занятие, — сказала Ханна Мёллер, глядя на фотографии. — Он был нашим единственным ребенком, и я не хотела его отпускать. Но что тут поделаешь. Он мечтал только об армии, в ней была вся его жизнь. Ничего другого он не хотел. Только исполнять свой долг, быть хорошим гражданином. — Слабая улыбка. — Потом его произвели в лейтенанты, и с тех пор мы почти не получали от него вестей. Пока нам не позвонили и не рассказали о том, что случилось. Похоронили мы его рядом с церковью на нашей улице. Он пел там в хоре, когда был маленьким. Теперь он снова рядом с нами. Он снова наш.

— Надо оставить ее в покое, — снова зашептал Странге на ухо Лунд.

Она не слушала его, мучительно подбирая нужные слова.

— Надеюсь, хоть это вас утешает, — только и смогла выговорить она.

Ханна Мёллер мужественно улыбалась:

— Вы пришли из-за этих убийств? Та женщина-адвокат — она ведь у нас была. Задавала те же вопросы, что и вы.

— Вы имеете в виду…

— Драгсхольм. Анна Драгсхольм. Да, я знаю, я смотрю новости. Это так… ужасно.

Она подошла к ключам, висящим на крючках возле холодильника.

— Я показывала ей вещи сына. Вы, конечно, тоже захотите взглянуть.

Они проследовали за ней к деревянному сараю за домом. В резком свете трех флуоресцентных трубок на потолке — нагромождение коробок, ящиков, мешков, пакетов.

— Мы храним все его вещи. Я так хочу. — Она раскрыла одну коробку, достала футбольный мяч и пару ботинок — на мальчика лет двенадцати. — Хочу, чтобы все осталось.

Затем она перешла к чемоданам.

— Каждый раз собираемся что-нибудь выкинуть, да потом передумываем. Глупо, конечно, но…

— Что интересовало здесь Драгсхольм? — спросила Лунд.

— Документы о его смерти. На случай, если мы запросим компенсацию. — Улыбка спала с ее лица. — Мне тогда понадобилось отлучиться, ответить на звонок. Когда я вернулась, она копалась в его вещах. Очень бесцеремонно, если вы хотите знать мое мнение…

Лунд взяла в руки школьный портфель, отряхнула с него пыль, заглянула внутрь — пусто.

— Вот как вы сейчас. — Ханна Мёллер была на грани срыва.