Странге уже добрую четверть часа висел на телефоне. Наконец он убрал мобильник от уха и подошел к Лунд с усталым и недовольным видом.

— У нас большие проблемы, — произнес он вполголоса. — Прямо сейчас мы не можем получить ордер. Судья хочет знать больше.

— Что за ерунда? Это я хочу знать больше. Поэтому мы и просим разрешение на эксгумацию.

— Нам нужны более серьезные основания, — терпеливо пояснил Странге. — Давайте еще раз встретимся с Согардом и Торпе. Священник знал их всех — и Рабена, и остальных бойцов отряда. — Он вдруг переменился в лице. — Пришла мать!

— Идите и поговорите с ней, — приказала Лунд.

— Нет. — Сказать это ей в лицо ему было непросто. — Лунд, вы такая умная. Я почти во всем поддерживаю вас. Но не сейчас. У нас нет права вскрывать могилу. Мать скорбит о сыне. Мы не можем…

— Где она?

— Там. — Странге кивком указал на серую церковь на окраине кладбища.

Когда Лунд зашла в церковь, Ханна Мёллер громко кричала на священника.

— Я требую, что вы прогнали отсюда этих людей! Я не позволю, чтобы оскверняли прах моего сына!

Лунд подошла к ней:

— Прошу вас, мы можем поговорить?

— Нет! И я не передумаю. Это могила моего сына.

Священник бесшумно скрылся.

— Возможно, произошла ошибка, — терпеливо продолжала Лунд.

— У вас нет на это права!

— Мы должны убедиться, что в гробу действительно он. Для этого нам нужно ваше разрешение.

Ханна Мёллер смотрела на нее с ненавистью и отчаянием.

— Обещаю, что мы будем действовать уважительно и аккуратно.

— С чего вы взяли, что в гробу может быть не он? Что все это значит?