— Эй! — крикнула она.

Вдруг в ее голове зазвучал голос, такой знакомый, резкий, прокуренный голос Яна Майера: «Опять в одиночку лезете на рожон, Лунд? И опять без оружия?» Бывает, что мозг играет с нами и не в столь безобидные игры.

Она свернула к двери и крикнула в проем:

— Есть кто-нибудь?

Тишина. Она толкнула дверь.

— Эй!

Под высокими сводами церкви каждый звук разлетался гулким эхом. В комнате было темно. Она нащупала выключатель. Когда зажглась лампочка под потолком, Лунд подпрыгнула от ужаса, так как первым, что она увидела, была раковина, забрызганная кровью.

Рука дернулась к карману. Но, кроме телефона, там ничего не было.

— Черт, — шепнула Лунд и сделала то, что казалось самым естественным в такой ситуации: пошла вперед.

Вторая комната. Тут было не так темно благодаря окну, выходящему на улицу. Через стекло цедил желтый свет одинокий фонарь.

В центре знакомый силуэт — и непристойный, и святой одновременно: распятый человек. Вытянутые в стороны руки привязаны к металлической трубе, закрепленной веревками на двух высоких деревянных подсвечниках.

Гуннар Торпе, в армейской походной форме, рот заклеен куском черного скотча.

Лунд подошла, сорвала с окровавленного лица скотч. Изо рта священника хлынула кровь. Голова его безжизненно опустилась на грудь, глаза закрыты. Поддерживая его под мышки, Лунд освободила сначала правую руку, потом левую. Тяжелый мужчина. Она с трудом опустила его грузное тело на бетонный пол.

Он дышал — едва-едва.

Телефон.

Лунд вызвала дежурного.

— Говорит Сара Лунд. Пришлите «скорую помощь» в церковь Святого Симона, Вестербро. Сообщите Бриксу, что я только что нашла священника. Он еще дышит, но…

Что-то блеснуло на полу возле неподвижного тела Торпе. Она присмотрелась. Армейский жетон, обрезанный наполовину. На остром срезе кровь.

— Пусть поторопятся. Скажите…

Звук где-то неподалеку. Шаги в глубине комнаты.