Она показала Согарду новые фотографии, полученные от криминалистов. Снимки черепов и костей, которые они привезли из Гильменда.

— Мы доподлинно знаем, что та афганская семья была расстреляна. Нет смысла отрицать это. Там действительно был офицер. Рабен говорил правду.

— Рабен бредит, он псих…

— Он говорил правду! Биляль скрыл подтверждающие это радиопереговоры. Ваши солдаты были свидетелями расправы над мирными жителями. Я ни на мгновение не поверю, будто вы не понимали, что там произошло нечто ужасное.

— Нет. — Он продолжал смотреть в записи журнала радиосигналов. — Меня заверили, что ничего не было. Я ничего не знал об этих сообщениях. Мы ничего не нашли в том доме.

— Это потому, что вы не искали, — бросила ему Лунд. — И подобные проколы никак не помогут вашему продвижению по службе…

Ее прервал стук в дверь. Странге пошел узнать, в чем дело.

— Я не могу отвечать за Биляля. — Согард устало откинулся на спинку стула. — Спросите его.

— Вы должны были знать о сообщении, полученном за пять дней до инцидента. То, в котором говорилось о передвижении подразделения спецназа в район той деревни. Что это было за подразделение?

Он сжал голову руками:

— Я никогда не видел того сообщения!

Она встала из-за стола, подошла к окну и стала смотреть на дождь, заливающий окна.

— Получается, что вы как командир ничего не стоили? — спросила Лунд, не оборачиваясь.

— Вы ничего в этом не понимаете…

— Слушайте, Согард. Ваше будущее в армии сейчас висит на волоске. Все зависит от того, как вы будете отвечать на мои вопросы. Человек, который расстрелял семью в Гильменде, пользовался именем Пера Кристиана Мёллера. Биляль мог знать Мёллера?

На этот раз Согард довольно долго молчал.

— Не уверен. Вряд ли.

— Биляль был рядом, когда погиб настоящий Мёллер?

— Кажется, нет.

— Тогда не было ли там, рядом с Мёллером, или в лагере кого-то из спецназа?