Рабен нажал на педаль тормоза так резко, что сработала антиблокировочная система.

В салоне «лендровера» никого не было. Вдоль окраины леса тянулся старый забор с кольцами колючей проволоки наверху. На воротах висел покосившийся желтый указатель: «Военный объект. Проход запрещен».

Рабен вытянул руку. Сколько времени думал Торстен Ярнвиг, прежде чем принять решение? Не дольше, чем в иракской пустыне, где он был вместе с Яном Арильдом и почти не надеялся выжить. Он вынул из кобуры на поясе пистолет и передал Рабену.

— Звоните в полицию, — сказал Рабен.

— Хочешь, я прикрою тебя?

В ответ он увидел тот же взгляд, которым его когда-то одаривал Арильд. Взгляд словно говорил: «Это шутка?»

— Там внизу места достаточно для пары тысяч солдат, — сказал Рабен. — Полицейские рации в убежище не работают. Меня будет трудно найти. — На мгновение он стал похож на обиженного ребенка. — Мне не хотелось бы снова получить пулю. Передайте это полицейским.

Затем он повернулся и полез через забор.

Потребовалось не больше минуты, чтобы найти вход. Убежище построили во времена холодной войны для защиты от ядерных бомбардировок. К тому году, когда Рабен начал служить в армии, оно уже покрылось пылью и паутиной. Но поговаривали, что бомбоубежища пока так и не списали. Чья-то умная голова сообразила, что окончание конфликта, даже если это было полувековое противостояние двух величайших держав, еще не означало вечный мир на земле. В будущем могло случиться все, что угодно…

Рабен постарался припомнить все, что слышал об убежищах, когда входил в незапертую тяжелую металлическую дверь, почти полностью скрытую зарослями терновника и бузины. С собой был фонарик, но он не понадобился. Укрытие было освещено не хуже городской площади под Рождество. Два ряда светильников под беленым потолком уводили вниз по каменной лестнице, которая казалась бесконечной. Значит, убежище все еще снабжалось электроэнергией. Оно по-прежнему дышало, по-прежнему жило.

Его ладонь привычно сжимала пистолет, взятый у Ярнвига. Он спускался медленно, ступень за ступенью, все глубже уходя в промозглое, сырое подземелье, где негде спрятаться. Ни ему, ни Саиду Билялю.

Бук нашел Эрлинга Краббе на главной лестнице здания парламента.

— Я оставил вам четыре сообщения…

Глава Народной партии вел себя еще более уклончиво, чем обычно.

— Да, я собирался перезвонить, но у меня встреча… Послушайте…

Депутаты парламента и чиновники, идущие вверх и вниз по лестнице, обходили их, бросая любопытные взгляды. Краббе дошел до ближайшей площадки и скрылся в полумраке коридора. Бук не отставал.