Давид потрясенно уставился на Хогга. Даже после всего случившегося Хогг хотел, чтобы Давид покрывал Шейлу.

— Как вы можете продолжать покрывать эту женщину? — с презрением спросил Давид, — После всего того, что она сделала с Иеном, да и с вами тоже? Вы могли быть признаны виновным в этом преступлении, неужели вы не понимаете?

— Я знаю, — Хогг опустился на стул и снова закрыл лицо руками. Глухо всхлипнул, потом еще раз. Он плакал. — Я знаю, что она… может… доставлять неприятности. Вы должны понять, она очень сложный человек, много перенесший… Я очень привязан к ней… — простонал Хогг. Он вынул большой носовой платок и высморкался. Давида тошнило от этого душераздирающего тона. Но в то же время ему было жаль этого человека. Давид никогда не осознавал, насколько Хогг боготворил Шейлу, хотя было ясно, что он влюблен в эту женщину. Неудивительно, что Анита его бросила. Для него существовала только одна женщина.

И Давид внезапно решился. Почему бы и нет? Хогг должен об этом знать.

— Я вам покажу, что еще она сделала. Посмотрите во внутренний карман, там другое письмо. Его я утаил от Майка Доусона. А вам показываю только для того, чтобы вы знали: я очень беспокоюсь о том, что может случиться с детьми. Я делаю это только для того, чтобы они не попали в руки какой-нибудь ужасной воспитательной организации или, что еще хуже, в какой-нибудь приют.

Хогг беспомощно смотрел на него. Казалось, он был не в состоянии воспринимать еще что-то, но медленно поднялся и порылся в куртке Давида в поисках еще одного письма, на этот раз запечатанного. Он вскрыл конверт ножом для бумаги со своего стола.

Давид наблюдал за Хоггом, пока тот читал письмо. Выражение его лица изменилось. Он глубоко вздохнул, брови его перестали хмуриться, и он с искренней теплотой посмотрел на Давида.

— Спасибо, — просто сказал он.

— Спасибо? — взволнованно вскрикнул Давид в ответ. — Я буду заботиться о них, но я не могу обманывать их все время. Я не могу притворяться, что я их отец. Вся эта ситуация — сплошное сумасшествие! Разве вы не видите? И все это — дело рук Шейлы! Она разрушила мой брак, вообще все!

Казалось, благодарность Хогга не знала пределов.

— Вы не совсем правильно поняли меня, Давид. Я благодарен вам не за то, что вы соглашаетесь присматривать за детьми. Я благодарен вам за… Вы не поверите, как много это для меня значит, Давид! — он наклонился вперед, опершись на локоть. Глаза его были красными и опухшими. — Понимаете, Миранда и Марк мои дети, — медленно произнес он.

Давид долго смотрел на Хогга, потом рассмеялся: