— Придется вам поостеречься с разговорами. — В голосе Ли послышались жесткие нотки. — В нашем управлении сидят деловые люди. Любой протест, высказанный на высоком уровне, или даже ненужная огласка, и в результате тело вашего сына обнаружат, скажем, в публичном доме. Просто еще один человек с Запада печально кончил свои дни при постыдно грязных обстоятельствах. И что тогда дадут вам протесты?

— Вы блефуете… Блефуете.

— Вовсе нет.

— Именно так. Я же видел, как моего сына вели на борт «боинга» китайских авиалиний. Или вы забыли об этом? Странно, если забыли. Ведь вы сами организовали все это.

— А кто вам поверит на слово? Несчастный отец, который выдумывает всяческие обвинения, чтобы утишить боль.

— Мой пилот и два пассажира подтвердят. — После некоторого колебания Саймон бросился в атаку. — Кроме того, у нас на борту есть фотоаппарат, а этот прибор не лжет. Вы сами только что это доказали. Более того, наш с вами разговор записывается на магнитофон.

Впервые у Ли не нашлось готового ответа. Когда он опять заговорил, в его голосе появились заискивающие нотки.

— Я уверен, что в течение следующего месяца вы сумеете найти выход из тупика.

Раздался щелчок, и на этом разговор окончился.

— Вы не должны были так говорить, Саймон. Фотоаппарат и все прочее.

— Почему?

— Просто мне кажется, — Кэрол покачал головой, — это было не обязательно.

— К черту. Я ведь остановил его, разве нет?

— Не уверен.

Саймон пожал плечами.

— Скажите мне, когда мы будем пролетать над Тайванем. — Он обернулся к Цю. — Слышали?

— Только то, что говорили вы.

Саймон пересказал разговор.

— Есть какие-то идеи?

— Я знаю, как трудно мыслить рационально в таких ситуациях, — вздохнув, ответил китаец.