Чун вытирал лоб, поглядывая на запекшуюся кровь, которой пропитался его некогда белый носовой платок.

Увидев появившегося в дверях Саймона, он кивком указал ему на кресло:

— Думаю, мы счастливо отделались.

В кресле лежал «дядюшка», откинув на спинку голову под неестественным углом. На месте адамова яблока в горле зияла черная дыра. Саймон сделал шаг вперед, что-то хрустнуло у него под ногами и он наклонился посмотреть. Это было разлетевшееся вдребезги стекло, выбитое взрывной волной от одного снаряда.

— Очень жаль, — прошептал Саймон.

— Мне тоже.

— Мы должны идти, — перебил их Цю, — и нам нужно оружие.

Цзиян, при мысли о том, что Цю будет вооружен, беспокойно заерзал. Чун, казалось, тоже сомневался, но в конце концов кивнул.

— В трюме.

— Покажите.

Через несколько минут Цю и Чун вернулись с автоматами и запасными обоймами. Цю с глухим стуком опустил свою ношу на стол.

— Это все? — спросил он Чуна.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, нет ли еще оружия на борту?

— Нет.

— Надеюсь, вы говорите правду.

Чун готов был взорваться, но, поймав взгляд Цю, осекся. Цю снова подхватил автоматы, оставив только два, подошел к борту и выбросил их в воду. Тогда Чун все-таки вскипел:

— Вы не имеете права…

— Я хочу уйти отсюда на своих ногах и с открытыми глазами, поэтому у меня есть все права. Вы! — Цю подозрительно посмотрел на Цзияна. — Как вас зовут?

— Цзай Цзиян.