Однако Алан понимал, что на это очень слабая надежда. Единственным реальным шансом для молодого безбилетника была бы задержка в рассмотрении дела, но эта возможность была сейчас сорвана.

— Как вы относитесь к тому, что произошло сегодня утром?

— Извините. Я не могу это обсуждать.

Рядом с Аланом молча появился Том Льюис.

— Привет, — поздоровался с ним Алан. — Куда это ты исчез?

Его компаньон тихо произнес:

— Крамер возбудил мое любопытство, и я последовал за ним. А ты уже назначил время встречи со своим приятелем Батлером?

— Я с ним говорил. Мы условились, что встречаемся в четыре часа.

Один из репортеров спросил:

— О чем это вы?

Алан ответил:

— Специальное слушание начнется в четыре часа. А теперь прошу меня извинить: мне еще много надо сделать.

И они с Томом Льюисом отошли от группы.

Когда репортеры уже не могли их слышать, Алан спросил:

— Так что насчет Крамера?

— Ничего реального. Он просто спешил в нужник. Я зашел в соседнюю кабину, и он минуту-другую явно мучился. Должно быть, у бедняги какие-то неприятности с простатой.

Это объясняло то, что Эдгару Крамеру не сиделось в зале суда, а под конец он явно мучился. Факт сам по себе незначительный, тем не менее Алан это отложил в памяти.

Шагая рядом, они подошли к широкой каменной лестнице, которая вела вниз, на основной этаж.

Нежный голос за их спиной произнес:

— Мистер Мейтленд, вы не могли бы ответить еще на один вопрос?