— Я вижу, вы включили обычную квоту памятных мест, — сухо заметил Хоуден.

— Я всегда считал, что вы их коллекционируете, — сказал Ричардсон.

— Можно и так это назвать. Я держу их в подвале номер двадцать четыре вместе с индейскими головными уборами. И то и другое в равной мере полезно.

Ричардсон широко улыбнулся:

— Никогда не позволяйте это цитировать. Мы тут же потеряем голоса индейцев и интеллектуалов. — И добавил: — Вы сказали, что кабинет министров не стал заниматься делом Дюваля, как и Актом о союзе. Из этого сделан какой-то вывод?

— Нет. Только тот, что оппозиция навяжет сегодня палате дебаты. От имени правительства выступит Харви Уоррендер, и если потребуется, вмешаюсь и я.

Ричардсон произнес с усмешкой:

— Надеюсь, более сдержанно, чем вчера.

Премьер-министр стал красным как рак и озлобленно ответил:

— Подобного рода замечания не требуются. Вчера в аэропорту, признаю, я совершил ошибку. Но всякий временами допускает ляпсусы. Даже вы время от времени допускаете ошибки.

— Я знаю. — Глава партии с унылым видом потер кончик носа. — И видимо, я только что совершил одну такую. Извините.

Слегка успокоившись, Хоуден сказал:

— Возможно, Харви Уоррендер сам сумеет справиться.

Собственно, подумал Хоуден, если Харви будет говорить так же хорошо и убедительно, как на заседании кабинета, он вполне может вернуть правительству и партии утраченные позиции. Утром, обороняясь от резких нападок других министров, Харви отстоял действия департамента по иммиграции, показав, что они разумны и логичны. В нем не было никакого буйства — он был сдержан и разумен, хотя беда с Харви заключалась в том, что никогда нельзя было быть уверенным, когда у него изменится настроение.

Премьер-министр снова поднялся и встал у окна спиной к Брайану Ричардсону. Он заметил, что людей внизу стало меньше. Большинство, как он полагал, пошло в Центральный блок, где через несколько минут соберется палата общин.

— По правилам в палате могут состояться дебаты? — спросил Ричардсон.

— Обычно нет, — ответил, не поворачиваясь, Хоуден. — Но сегодня есть дополнительный запрос, и оппозиция может выбрать любую тему для обсуждения. До меня дошел слух, что Бонар Дейц может предложить в качестве темы иммиграцию.

Ричардсон вздохнул. Он уже представлял себе, как это будет освещено по радио и телевидению, какие новости появятся завтра утром.

В дверь легонько постучали. Она открылась, и вошла Милли. Хоуден повернулся к ней.

— Вот-вот пробьет половина, — объявила Милли. — Если вы намерены идти молиться…