— То есть как?

— Джордж Дент — пожалуй, единственный из всех, кого привозили в эту тюрьму, — удостоился неслыханной вещи. Немедленного освобождения. В награду за какую-то важную услугу.

— Что?! Его освободили сразу же?

— Да.

— Но почему?

— В том-то и загвоздка. Невозможно оказалось это выяснить. Я пытался и так и сяк, звонил тем и этим, нажимал на все рычаги — и каждый раз облом! Ни одной зацепки. Какой-то всеобщий заговор молчания. Судя по всему, данные об истинной причине его освобождения уничтожены или так надежно засекречены, что доступ к ним для рядовых полицейских закрыт. — Кэмерон пожал плечами. — Я так думаю, он назвал им чье-то имя. Сдал кого-то. И это было для них очень серьезно, если учесть, что обвинение, которое предъявили твоему отцу, тоже было не из легких.

Я встал со скамейки:

— Ты что, шутишь? Хочешь сказать, все эти шесть лет отец был на свободе? И этот подонок даже не заехал к нам с матерью? Ничего нам не сказал?

И тут меня осенила ужасная догадка.

— Когда?.. — выдохнул я.

Кэмерон закусил губы.

— Когда его освободили? — потребовал я ответа.

— Согласно учетным записям, привезли его двадцать седьмого октября семьдесят первого года. Тут же провели в кабинет на допрос. Оттуда он сделал один-единственный звонок. Вскоре за ним приехали какие-то люди и забрали его. Прямо из кабинета. — Кэмерон смотрел на меня, не моргая. — Твой отец не сидел в тюрьме ни дня. Ни в Рэйфорде, ни где бы то ни было. Он в жизни не попадал за решетку.

Глава 53

Глава 53

У меня было ощущение, словно меня со всего разбега боднул в грудь бизон.

Я инстинктивно схватился за руку Кэмерона, не в силах перевести дыхание.

Мой отец никогда не был в тюрьме… Нет, я не мог в это поверить. Это было немыслимо. Невозможно. Значит, он мне лгал. Он лгал и матери. А она плакала дни и ночи напролет — без причины… Он обманывал нас годами. Мой отец не был в тюрьме. Никто его нигде не удерживал. Но это не помешало ему провести шесть лет вдали от нас.

Шесть лет.

Он и совсем недавно с большой неохотой согласился, чтобы я к нему приехал. И теперь я понимал почему. Его почтовые открытки, телефонные звонки, россказни о тюремной жизни, редкие посылки, которые он нам отправлял, — все это было ложью с самого начала.