— Плачь, — подбодрил я ее. — Ты ведь еще не хочешь домой?

— Нет, — ответила она, словно сама себе удивляясь. — Действительно, не хочу.

— А знаешь, чего я хочу?

— Знаю.

— Нет, не знаешь, — выпалил я. — Я хочу проехать в коляске через парк.

— С ума сошел! — рассмеялась она. — Ну, ладно, мне это нравится.

— Остановимся на минутку, — попросил я.

Выскочив у первого открытого винного магазина, я купил полбутылки коньяку.

— Думаю, пригодится.

Но в коляске оказалась толстая полость из искусственного меха, которую мы натянули на колени, закутав ноги. Было холодно, коньяк оказался кстати. Мы передавали бутылку из рук в руки, делая маленькие глотки.

— Я тебе не сказала, — заговорила Дженни. — Кажется, Артур пристроил свою пьесу. В тот самый театрик.

— Как замечательно! — с энтузиазмом вскричал я.

Сыграно великолепно.

— Если он внесет поправки, каких они требуют, она может пойти уже летом.

Мне не хотелось говорить об Артуре. Об Артуре, добившемся удачи.

— Чудесный вечер, Дженни, — сказал я. — Все наши с тобой вечера были чудесными.

— Не все, — тихо сказала она.

— Почти все, — сказал я. — Кроме последнего.

— Да, — сказала она. — Питер, ты счастлив, что делаешь то, что ты делаешь?

— Может, поговорим о нас?