Схватив Лорен сзади за шею, Хьювитт втолкнул ее в грузовой отсек автофургона. Женщина упала лицом вниз. Грэг влез следом и прижал ее тело к полу, надавив своим коленом где-то в области почек.

Вытащив откуда-то пластмассовую кабельную стяжку, мужчина обмотал ею запястье левой руки Лорен, а затем продел один конец сквозь U-образную скобу, прикрученную к полу автофургона. Брезентовая сумка лежала под ней. Женщина чувствовала, как головка молотка впивается ей в живот.

Хьювитт низко склонился над ней. Его губы коснулись ее уха. Женщине от отвращения захотелось вжаться в пол. Кровь капала на Лорен из раны на его плече.

— Я передумал насчет отношений мать-дочь. Интересно, окажется ли она такой же горячей в постели, как ты?

Лорен едва не стошнило, но, собрав всю волю в кулак, она дерзко ответила:

— Не думаю, что у тебя осталось достаточно крови в венах, чтобы он встал. Я тебя убила. Просто ты этого еще не знаешь.

На самом деле ни в чем таком Лорен уверена не была, но ей хотелось вывести его из себя, вызвать у него смятение, напугать, заставить бояться за собственную жизнь. Это может помочь ей выиграть в решающий момент секунду-другую… Грэг уже становился небрежен. Сейчас она лежала на сумке, в которой полным-полно оружия. Он привязал к скобе лишь одну ее руку.

— Быстрее! — поторапливал его Балленкоа, стоявший у фургона. — Вот девчонка!

Через мгновение Лию пихнули в середину. Дочь растянулась подле матери. Ее правую руку привязали к скобе. Женщина с трудом сдержалась, глядя на дочь, лицо которой было искажено от ужаса. И во всем виновата только она, Лорен…

Мать не сводила глаз с Лии.

— Успокойся, дорогая, — прошептала Лорен.

Они лежали, касаясь друг друга лбами и носами.

— Мамочка! Я так боюсь!

— Ш-ш-ш-ш… Мы отсюда выберемся, — пообещала мать, хотя в ее воображении проносились кошмарные картины того, что с ними, возможно, сделают в эти последние часы их жизни, прежде чем убьют.

Задние двери автофургона громко захлопнулись, и у Лорен невольно возникло сравнение с опускающейся крышкой гроба.

57

57

— У меня плохое предчувствие, — сказал Мендес.

Мужчина ослабил узел галстука и сбросил с плеч пиджак. Закатанные рукава рубашки открывали мускулистые предплечья. Весь он кипел от переполнявшей его неуемной энергии.

Телефон в доме Лорен не отвечал. Балленкоа не было в его бунгало. Майкл Крейг Хьюстон, он же Грегори Хьювитт, ездил на голубом «Шевроле-каприз». Патрульные полицейские понятия не имели, где он может быть.