— Кто вы? Как вы сюда попали?
— Для начала я сяду, если не возражаете. — Голос был глубокий, с характерной хрипотцой курильщика и выговором человека из высшего общества.
— Для начала я сяду, если не возражаете.
Ленгтон взглянул на Анну — вот это подарок!
— Еще как возражаю! Как вы попали в мой офис?
Еще как возражаю! Как вы попали в мой офис?
— На вашем месте я бы этого не делал — положите трубку. А теперь, мистер Раштон, придется вам кое-что объяснить. Вы вмешались в мои дела. Вам известно, кто я, мистер Раштон, и я намерен получить свои деньги.
— На вашем месте я бы этого не делал — положите трубку. А теперь, мистер Раштон, придется вам кое-что объяснить. Вы вмешались в мои дела. Вам известно, кто я, мистер Раштон, и я намерен получить свои деньги.
— Послушайте, ради всего святого — я не знал, что деньги вашей жены не…
— Послушайте, ради всего святого — я не знал, что деньги вашей жены не…
— Она мне не жена.
— Она мне не жена.
— Я все время думал, что это ее деньги. Я все могу объяснить, каждый шаг! Собственно говоря, вот, пожалуйста, здесь у меня все папки, и вы…
— Я все время думал, что это ее деньги. Я все могу объяснить, каждый шаг! Собственно говоря, вот, пожалуйста, здесь у меня все папки, и вы…
Пленка зашелестела и остановилась. Ленгтон в отчаянии закрыл глаза:
— Вот черт, не вовремя.
Тут, словно по вызову, появился Джордж, ночной охранник, и принес записи с камер слежения. Сказал, что качество неважное — кассеты используются по многу раз.
— Эти очень старые — работали шесть месяцев.
— Ничего, — ответил Ленгтон, стараясь как можно скорее выпроводить Джорджа.
— Там в приемной врач и полицейские.