— Да.

— Хорошо.

Он встал и собрал тарелки. Чуть было их не сунул в стиральную машину, но опомнился и положил в мойку. А затем взглянул на часы.

— Мне нужно позвонить в отделение и передать, чтобы в лаборатории исследовали этот камешек. Тогда все станет ясно, и мы поедем.

— О’кей, я уже готова, — откликнулась Анна, посмотрев на свою тарелку. Она почти не притронулась ни к яйцам, ни к бекону.

Лангтон побрел в гостиную, сел и начал звонить. Она съела несколько кусочков, а остальное выбросила в мусорную корзину. Положила тарелку в мойку и отправилась чистить зубы.

В ванной комнате валялись мокрые полотенца, тюбик с пастой оказался открытым, а его бритва осталась на ободке раковины. Анна посмотрела в зеркало и наклонила голову. Она с трудом могла поверить в произошедшее этой ночью.

— Трэвис, нам пора! — крикнул он.

Она окинула его пристальным взглядом.

— Твоя бывшая жена стирает тебе рубашки?

Анна снова уставилась на свое отражение, расчесала не просохшие после душа волосы и подкрасила губы.

— Трэвис! — донесся до нее новый окрик.

— Я тебя слышу, — повысила она голос.

Она подвезла Лангтона к его дому, но припарковала свою малолитражку чуть поодаль. Он забежал лишь на минуту, чтобы переодеться, и, вернувшись, еще завязывал галстук.

— Хорошо, поехали. Нам повезло, что разговор с ублюдком остался на пленке. После того как ты выключила телефон.

Она снова смерила его долгим взором.

— Твоя бывшая жена стирает тебе рубашки? — повторила Анна.

Лангтон засмеялся и покачал головой.

— Нет. Она никогда в жизни этим не занималась. У меня есть прислуга, она чистит и убирает дом. Отлично стирает, гладит и обожает крахмалить сорочки.

По дороге в отделение он беспрестанно звонил по мобильному. Казалось, их отношения ничуть не изменились за эту ночь. Когда он вышел из машины и размашистым шагом двинулся по коридору, она засеменила за ним, отстала и запуталась во вращающихся дверях.