Дэниэлс откинулся на спинку стула.

— Она села ко мне, даже не посмотрев! Но узнала мой голос и спросила: «Энтони, во что это ты со мной сейчас играешь?» А я ответил: «Я тебя однажды трахнул, и мне это понравилось. Вот я и хочу повторить. Да еще сниму на пленку». «Ах ты, дрянной мальчишка», — засмеялась она и начала расстегивать блузку. Я ей возразил: «Нет, ты должна лечь и сделать все как надо. Не у стены и не на темной, узкой дорожке. Представь себе, что я настоящий мужчина и хочу заняться с тобой любовью». Показал ей толстую пачку денег. Ну, в общем, она охотно согласилась. Даже обрадовалась. Я отвез ее на пустырь. Мы выбрались из машины, и она стала быстро раздеваться, словно и правда желала трахнуться. Я сказал ей: «Сними свой лифчик, мама». И она его расстегнула. «Знаешь, я тебе завяжу его совсем по-новому. Я как-то видел подобное, и мне пришлось по вкусу!..» Тогда я связал ей руки лифчиком, и мы двинулись дальше, я ее то и дело подталкивал. Затем она легла и раздвинула ноги. Возбудилась, затрепетала и призналась, что сделает для меня все, ведь она меня так любит. «А ты очень красивая», — заметил я и снял с нее вонючие колготки.

Дэниэлс чуть-чуть повернул голову и с приятной улыбкой поглядел на Анну.

— Ну вот, лежит моя мамочка на пустыре, а я стягиваю с нее колготки, смеюсь и завязываю их узлом у нее на шее. Обматываю их дважды и говорю: «Я знаю, тебе это нравится», а она хихикает. — Дэниэлс раскинул руки и соединил их. — Затягиваю узел все туже и туже и думаю: «Ей же сейчас неудобно». Она начинает бороться, а я наклоняюсь к ней все ближе, хочу понаблюдать за ее предсмертными хрипами, и наконец узел готов. Я выпрямляюсь и сажусь поодаль от нее, а она задыхается и сипит. Она не могла меня остановить, ведь ее руки были связаны и заломлены за спину.

— Но у вас был с ней сексуальный контакт? — Анна знала, что у них нет анализов ДНК, поскольку тело жертвы успело разложиться.

— О да, я ее трахнул. Убедился, что она жива и следит, как я ее душу. Но помедлил и оказался не на высоте. Она умерла еще до того, как я в нее вошел. — Дэниэлс расхохотался. — А когда я лежал на ней и видел, что свет меркнет в ее глазах, то думал: «Вот она, справедливость». Наконец-то ей воздалось по заслугам. Она была моей первой.

Анна попросила его показать на карте точное место убийства. Дэниэлс хмуро уставился на карту.

— Вот здесь. Неподалеку от пустыря — стоянка автобусов, а в миле по дороге — квартал жилых домов.

Он взял один из карандашей Анны и аккуратно пометил место крестом. А после вернул ей карандаш и карту.