Черт, похоже, это жандармы.

Держись, держись, молился он про себя, лишь бы только не выстрелить раньше времени. Нужно дать немцам подойти в темноте как можно ближе. Ведь это был их единственный шанс, как следует дать немчуре по зубам, а заодно выиграть время, чтобы остальные смогли уйти к побережью.

Но, как всегда, кто-то все испортил, открыв в темноте огонь, чего, собственно, и следовало ожидать. Сначала нервы сдали у кого-то одного, и он дал одиночный выстрел, после чего его примеру последовали и другие.

Маус поднял свой «стэн» и оперся им о стальное колесо вагона.

Пройсс понял, что что-то не так, как только «опель» Гискеса подъехал к краю насыпи и затем медленно осел на бок на залитом водой польдере.

— Стоп! — крикнул он Кремпелю, но его слова заглушил звон разбитого стекла прямо перед его лицом и град камней по капоту грузовика. Кремпель крутанул руль и резко затормозил. Колеса ударились о колеса. Голова Пройсса качнулась вперед, и он с размаху стукнулся о дверь.

— Вылезай! Живо вылезай! — крикнул он Кремпелю и как в тумане — не успел его оставить один приступ головной боли, как уже накатывался новый — скользнул к водительскому сиденью и выкатился из кабины на землю. Он сел спиной к грузовику, причем грузовик застыл между ним и морем. И вновь по капоту застучали градины. Пройссу потребовалось несколько мгновений, прежде чем он сообразил, что никакой это не град и погода здесь совсем не при чем.

С полдесятка евреев вели по нему огонь.

— Ты кого-нибудь видишь? — крикнул он Кремпелю, который был занят тем, что выгружал солдат из кузова.

Пройсс осторожно встал на четвереньки и пополз прочь, пока лицо его не оказалось рядом с левым колесом грузовика. Справа от него горел грузовик Гискеса, но поскольку он стоял в воде, то огонь был слабый. На фоне языков пламени суетились какие-то тени. По капоту «опеля» вновь застучал град, и Пройсс поспешил пригнуться еще ниже. Впереди, по обе стороны железнодорожного полотна рядом с темным силуэтом, который, насколько он мог судить, был не что иное, как последний вагон, темноту осветили красные вспышки. У этих евреев есть пистолеты-пулеметы. Невероятно!

— Гауптштурмфюрер! — крикнул Кремпель ему в ухо. — Что нам делать?

— А ты не знаешь? — огрызнулся Пройсс.

— У нас не слишком много опыта в таких вещах, гауптштурмфюрер, — ответил Кремпель, который — Пройсс это видел — был напуган не меньше его самого. Одно дело пустить кровь из носа дежурного по станции или вытаскивать евреев из домов, и совсем другое — противостоять в бою невидимому врагу.