Сенсорный фонарь снова выключился. Я махнул рукой, пересекая луч датчика. Щелк — и мы снова окунулись в слепящее белое сияние. Жаль, что свет не был таким же теплым, как и ярким. Чертовски холодно здесь. Дерево вокруг замка было выщерблено и поцарапано, и поврежденное место сильно контрастировало с синей краской двери.

Я посмотрел на дом. В окне на самом верху ярко горел свет, чье-то лицо выглядывало оттуда через стекло.

Рона шуршала в кустах — одна рука глубоко в кармане, другая сжимает громадный фонарь. За ней, как от паровоза, тянулся пар от дыхания.

— Ушел давно. Скорее всего, перелез через заднюю стену. Земля здорово замерзла — следов не оставил, только ветки сломаны, типа того. — Шмыгнула носом и вытерла рукой верхнюю губу. — Ваш психолог уже пришла в себя?

— Нет еще.

Рона надула щеки и, проведя лучом фонаря по стене, уперлась им в окно кабинета — доктор Макдональд отшатнулась от стекла.

— Ее высочество слегка нервничает, не так ли?

— Чего ты хочешь — кто-то попытался вскрыть отверткой заднюю дверь.

— И первое, что она делает, — звонит по телефону своему рыцарю в сверкающих доспехах. Не девять-девять-девять или что-нибудь разумное в этом роде. — Еще раз шмыгнула носом — А я бы вышла и надрала ему задницу.

Шейла выпрямилась, надела на щетку крышку:

— Простите, шеф. Ничего не нашла. Этот засранец, наверное, в перчатках работал. — Бросила щетку в чемоданчик. — Наверное, какой-нибудь наркоман — профи принес бы лом или гвоздодер. Отверткой своего приятеля по пьяни можно нырнуть, для замков она непригодна.

Рона, сощурившись, взглянула на покрытую белым порошком дверь:

— Ну и дерьма ты здесь развела.

— Укуси меня. Все наши уроды из лаборатории скелеты выкапывают. — Шейла провела рукой по лицу, оставив на нем чистую полоску. — Думаешь, ты бы лучше смогла?

Рона пожала плечами:

— Обезьяна бы лучше сделала.

— Ой, ха-ха. Холодно здесь, я на ногах с семи часов утра, и еще у меня хреновое настроение.

Я вытянул руку:

— Ладно, закончили. Хватит ругаться.

Они хмуро посмотрели друг на друга.