Уиттен сделал вид, что поправляет микрофон, тем самым выручил некоторое время и подумал над ответом. Что мне польстило. Выходит, он был настороже и искал подвох в самых простых вопросах.

– Да. Мы составили хронологию передвижения жертвы. И ближе ко времени убийства все больше и больше интересовались деталями.

Я кивнул:

– Понятно. Вы проверили последний вызов, который она приняла той ночью?

– Да, проверили.

– И поговорили с человеком, который регулярно подвозил ее на свидания, верно?

– Да, это Джон Болдуин. Мы с ним беседовали.

– Ее последняя встреча была в отеле «Беверли-Уилшир», верно?

Форсайт вскочил, выражая протест: защита, мол, тратит время, рассматривая хронологию событий, которая уже была установлена Уиттеном во время прямого допроса стороной обвинения. Судья согласилась и попросила меня либо осветить какие-то новые факты, либо переходить к другому вопросу.

– Итак, детектив, как вы сообщили ранее, в ту ночь между подсудимым и жертвой произошла ссора. Я прав?

– Если вам так угодно это называть.

– А как бы назвали это вы?

– Вы говорите об инциденте непосредственно перед тем, как он ее убил?

Я посмотрел на судью и развел руки в притворном жесте изумления.

– Ваша честь…

– Детектив Уиттен, – сказала судья, – пожалуйста, избегайте столь пристрастных заявлений. Виновен или невиновен подсудимый, решать присяжным.

– Приношу свои извинения, ваша честь, – сказал Уиттен.

Я повторил вопрос.

– Да. Они поссорились.

– Ссора из-за денег?