Джейк знал многих чернокожих жителей города, ходивших в здешнюю школу, и хотя они приветствовали смешанную систему обучения, у них всегда проскальзывали нотки ностальгии по старым временам и старой школе. Парты, учебники, грифельные доски, пишущие машинки, картотечные шкафы, спортивный инвентарь, музыкальные инструменты — всё у них было подержанным, списанным из белых школ округа Форд. Даже белые учителя в Миссисипи получали меньше, чем их коллеги в любом другом штате, а уж о черных и говорить не приходилось.

Денег не хватило бы и на одну хорошую смешанную школу, но несколько десятилетий округ Форд, как и остальные округа, ухитрялся содержать две раздельные. Раздельные, но равные — такова была распространенная тогда горькая шутка. Однако, невзирая на все невыгоды положения Герли, те, кому посчастливилось учиться там, гордились своей школой. Учителя были строгими, но влюбленными в свою работу, шансы у школьников — неравными, но тем дороже ценились успехи. Иногда кто-нибудь из выпускников школы пробивался в колледж и становился примером для младших поколений.

— Вы говорите, бывали здесь? — поинтересовалась Порция, когда они поднимались по ступенькам бывшего административного здания.

— Да, однажды, когда только начал работать у Люсьена. Он послал меня гоняться за химерами — искать древние судебные протоколы. Я провалил задание.

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Порция знала, куда идти, и Джейк послушно следовал за ней. Классные комнаты были заставлены теперь списанными армейскими картотечными ящиками, набитыми старыми налоговыми декларациями и актами оценки собственности.

«Мусор», — подумал Джейк, читая таблички на ящиках.

В одной комнате хранились регистрационные документы на машины, в другой — подшивки старых местных газет и так далее. Какая бесполезная трата места и человеческих усилий.

Порция зажгла свет в темной, без окон комнате, тоже уставленной ящиками, осторожно сняла с полки тяжелый фолиант и аккуратно положила его на стол. Фолиант был переплетен в темно-зеленую кожу, потрескавшуюся за десятилетия забвения в этой кладовке. На обложке значилось: «Реестр судебных решений».

— Это книга судебных решений двадцатых годов, точнее, с августа тысяча девятьсот двадцать седьмого по октябрь тысяча девятьсот двадцать восьмого. — Она осторожно начала листать желтые хрупкие, почти рассыпающиеся страницы. — Канцелярский суд, — произнесла она тоном куратора хранилища.

— Сколько же времени вы здесь провели? — спросил Джейк.

— Не знаю. Много часов. Я обожаю это дело, Джейк. Здесь вся история округа, запечатленная в юридических документах. — Она перевернула еще несколько страниц и остановилась. — Вот. Июнь тысяча девятьсот двадцать восьмого года, шестьдесят лет тому назад.