Теперь Тесс беспомощно осматривала поврежденную руку Джей Ти. Его левое предплечье выглядело просто ужасно: бордовое, как свекла, распухшее и горячее на ощупь. Держа пальцы на его руке, Тереза рискнула посмотреть ему в лицо. Он был очень бледен, на его верхней губе выступили капли пота. Она видела, что он кусает себя изнутри за щеки, чтобы не закричать.

– Мне кажется, что тебе нужен настоящий врач, – тихо сказала Тесс.

– Попробуй что-нибудь сделать. Или придется воспользоваться древним, как мир, способом.

– Ампутацией?

– Бурбоном[87].

– Ой, – Тесс завернула лед в полотенце и приложила его к руке, чтобы снять воспаление. Джей Ти мог – правда, не очень сильно – шевелить пальцами. Это что, значит, рука не сломана, а просто очень сильно ушиблена? Или все значительно хуже? Наконец она дала ему пару таблеток аспирина из своей сумочки.

– Всего две? Мне руку раскрошили бейсбольной битой, а ты даешь мне всего две таблетки?

– Ты прав, – согласилась Тереза и протянула ему еще шесть. Диллон проглотил их в один прием.

Тесс сидела на большой кровати, почти касаясь коленями Джей Ти. За последнее время они многое пережили вдвоем, но ни один из них не знал, как об этом сказать. Она спала с ним, но не знала, как сказать ему, что она хочет, чтобы он ее обнял. Она плакала у него на плече, но не знала, как приласкать его.

– Ты собираешься смотреть на меня всю ночь?

– Может быть.

– У меня мурашки по коже бегут.

– Почему мы приехали сюда, а не прямо в полицию?

– Потому что они полицейские, – ответил Джей Ти, немного подумав.

– Ты им не веришь?

– Да, думаю, что не верю. Большой Плохиш Джим, мне кажется, ловко научился обводить их вокруг пальца. Нам будет спокойнее вдвоем.

– Твоя рука разбита, сама я чуть не умерла… Так о каком спокойствии идет речь?

– Но мы ведь выжили. А это значит, что мы лучше полиции.

– Джей Ти, у него моя дочь.

– Мы найдем его.