Стивен Кинг Домовой
— Я пришел рассказать вам свою печальную историю, — сказал Лестер Биллингз, лежа на кушетке в кабинете доктора Харпера. Сестра Викерс записала в историю болезни, что ему 28 лет, работает в промышленной компании в Нью-Йорке, отец троих детей, причем всех троих нет в живых. — Я не могу обратиться к священнику, потому что я не верующий. Не могу пойти к адвокату, потому что в этом деле адвокату делать нечего. Я всего-навсего убил своих детей, одного за другим. Убил всех.
Доктор Харпер включил магнитофон.
Биллингз вытянулся, как линейка. Ноги свешивались с кушетки. Весь вид его олицетворял неизбежное унижение. Руки сложены на груди, как у покойника, Лестер Биллингз торжественно смотрел в белый потолок, словно видел там что-то интересное.
— Вы хотите сказать, что убили своих детей?..
— Нет. — Нетерпеливый взмах руки. — Но я несу ответственность. Денни в 1967, Ширл в 1971 и Энди в этом году. Я хочу вам об этом рассказать.
Доктор Харпер молчал. Он думал, что Лестер Биллингз выглядит старше 28 лет — волосы начали редеть, нездоровый цвет лица, глаза выдавали человека зависимого от выпивки.
— Понимаете, их убили. Только в это никто не верит. Если бы мне поверили, все было бы в порядке.
— Почему? — удивился доктор.
— Потому что… — Биллингз замолчал и резко приподнялся на локтях. Он пристально смотрел в пространство. — Что это? — наконец резко спросил он. Глаза сузились до черных щелочек.
— Что «что это»?
— Дверь.
— Это стенной шкаф, — пояснил доктор Харпер. — Я держу там пальто и галоши.
— Откройте. Я хочу взглянуть, — попросил пациент.
Доктор Харпер молча встал и открыл шкаф. На одном из четырех-пяти плечиков висел светло-коричневый плащ. Внизу стояли блестящие галоши. Из одного торчала аккуратно свернутая газета. Больше ничего не было.
— Все в порядке? — спросил доктор.