— В порядке, — ответил Биллингз и вернулся в прежнее положение.

— Вы говорили, — сказал Харпер, вновь усаживаясь за стол, — что если бы удалось установить убийства ваших трех детей, все бы ваши неприятности закончились. Почему?

— Меня бы посадили в тюрьму, дали пожизненный срок, — мгновенно ответил Биллингз. — А в тюрьме можно заглядывать во все камеры, во все. — Он чему-то улыбнулся.

— Как были убиты ваши дети?

— Не старайтесь вытянуть что-нибудь из меня! —  Лестер Биллингз злобно уставился на доктора, но через несколько секунд проговорил: — Не бойтесь, скажу. Я-то не из тех уродцев, которые мнят себя Наполеонами или пытаются объяснить увлечение кокаином тем, что в детстве их не любила мать. Знаю, вы мне не поверите. Ну и пусть, плевать! Будет достаточно, если я все расскажу.

— Хорошо. — Доктор Харпер закурил трубку.

— Я женился на Рите в 1965 году. Мне тогда был двадцать один, а ей — восемнадцать. Она уже носила Денни. — Губы Биллингза скривились в такой неестественной, страшной усмешке, которую сменила улыбка.

— Пришлось бросить колледж и устроиться на работу. Но я не горевал — я очень любил их обоих. Мы были безумно счастливы.

После рождения Денни Рита опять забеременела. В декабре 66-го родилась Ширл. Эндрю появился на свет летом 69, когда Денни уже умер. Эндрю получился случайно, Рита объяснила мне, что иногда противозачаточные не действуют. А по-моему, вышло так вовсе не случайно. Знаете, женщины считают, что дети привязывают к ним мужчин. Им это важно, особенно, когда мужчина умнее их. Как по-вашему, я прав?

Психиатр неопределенно хмыкнул.

— Как бы там ни было, я любил его, — мстительно добавил Биллингз, будто любил сына назло жене.

— Кто убил детей? — не выдержал Харпер.

— Домовой, — немедленно откликнулся Биллингз, — всех убил домовой. Конечно, вы думаете, что я псих. Не отрицайте, это у вас на лице написано. А мне плевать! Единственное, чего я хочу, — все рассказать, а там будь что будет.

— Я внимательно слушаю, — подбодрил больного доктор.

— Все началось, когда Денни исполнилось два года. Он принялся кричать, когда его укладывали спать. Мы жили в доме с двумя спальнями. Ширл, тогда еще совсем малышка, спала в нашей комнате, а Денни — в детской. Сначала я думал, что он плачет, потому что у него отняли соску. Жена хотела, чтобы он со временем бросил сам. Но так можно испортить детей с самого раннего детства. Вы разрешаете им все, балуете, а затем они садятся вам на шею.

Денни не успокаивался. Я начал укладывать его сам. Если он кричал, я его немного шлепал. Рита говорила, что он все повторяет: «Свет». Не знаю, как можно что-то разобрать в лепете малыша. Только мать, наверное, способна его понять.