Они сидели на сдвинутых в круг стульях, которые намертво впились бесколесыми ножками в бетон пола. Обувь была расставлена у противоположной стены, некоторая – вместе со снятыми носками, белыми девичьими и темными мужскими. Они все: Соня, Лис, Су Ян, Камилла, Данила, Иван, Юрка, Диман, Шкипер – сидели, соединив положенные друг другу на плечи руки и тесно сжатые босые ступни. Они сосредоточенно глядели перед собой.

А смотреть было на что: в центре, примерно в метре от пола, беззвучно крутился в воздухе тот самый плазменный телеящик, который раньше стоял в углу; крутился, мерцая работающим, но пустым экраном; крутился вальяжно, как земной шар в учебнике по астрономии. Казалось, он был подвешен на их немигающих, остановившихся взглядах.

– Нефигас-с-ееее, – со свистом выдавил из себя Медный.

Это остановило вращение волшебного ящика. Он странно подпрыгнул в воздухе, нехорошо завалился на один бок, подобно подбитой «вертушке», и рухнул на пол, а затем со стеклянным хрустом разлетелся на сотни мерцающих осколков.

– Вы че? Это же…

Медный, застыв на пороге, хотел было завопить от ужаса, но тут наткнулся глазами на точно такой же телевизор, скромно стоявший в углу, у мраморного столика. Аппарат мирно дремал. Медный посмотрел на пол и замер, не в силах ничего сказать. Осколки «телевизора» прямо на глазах превращались в серую ветошь, та – в сожженную до пепла бумагу, и вот уже на голом полу осталась только горстка бетонной пыли, сметенной, видно, изо всех углов комнатки. В наступившей гробовой тишине громко чиркнула по полу чья-то голая пятка, и послышался смущенный смешок.

Он стоял с открытым ртом, глядя на своих недавних студентов, как на инопланетян. В этот момент кто-то деликатно тронул его за плечо, вынудив резко обернуться…

Там, тоже переступив порог, стоял седой человек с короткими волосами – видимо, тот самый зловредный документовед, которого костерили ребята. На нем были поношенный черный костюм, на лацкане которого виднелся голубой вузовский ромбик, – такого теперь никто не носит – серая рубашка без галстука и начищенные до блеска ботинки. Ботинки, как заметил Медный, из тех, что покупают в «Военторге» офицеры, – с застежкой-молнией сбоку.

– Вы пройдите, Андрей Юрьевич, присядьте, – мягко проговорил старик, выпустив россыпь морщинок из уголков бледноватых серых глаз. – В ногах-то правды нет, как говорил Арджуна. А стульчик мы вам найдем. Вон ребята подвинули.

Ничего не соображая, Медный на одеревеневших ногах пересек комнату, где только что лежали осколки призрачного телевизора, и присел.