– Чего… йог? – все еще не веря своим ушам, переспросил Медный. – Йот-йог… Ха-ха!

– Ну, ладно, – коротко обрезал полковник. – Так, орлы, чтобы это было в последний раз! Тренировки по пространственной материализации только в тренажерном зале или на полигоне. Понятно? Там хоть слона материализуйте. Разойдись! И по домам, документоведение учить! Зачет не принят. Все.

Они моментально все снова обратились в хохочущую, беспорядочную толпу, в которой сразу потерялась и серьезность Шкипера, и меланхоличность Лис, и строгая медлительность Сони. Разбирали обувь. Лис, закатав штанины, натягивала снежно-белые носочки. А полковник Заратустров, дав кому-то пару указаний негромким голосом, снова оказался перед Медным и проговорил:

– «Есть много, друг Горацио, на свете, что неизвестно нашим мудрецам…» Может, Андрей Юрьевич, закатимся в какое-нибудь местечко уютное, а? Водочки выпьем, по нашему русскому обычаю, под пельмешки.

– Можно и водочки, – вздохнул Медный, – после такого-то спектакля. Фу-у… Как я за телевизор-то испугался!

На улице полковник приветливо распахнул перед ним дверцу «Москвича-Алеко» светло-кофейного цвета. Такой автомобиль вполне приличествовал отставному армейскому пенсионеру с тремя звездами, коротающему дни в пыльной скукоте вузовской кафедры. Заратустров сел за руль и газанул. Машина на удивление хорошо шла, ничуть не оправдывая свое прозвище «Калека», данное ей российскими автомобилистами. Вел он машину легко, почти не глядя в зеркальце заднего обзора, и болтал все время о каких-то пустяках: о картошке, которая в этом году уродилась мелкой; о трубах в домах, которые ноют по ночам; о каких-то досках… И только когда они подъехали к кирпичному зданию на углу Красного проспекта и улицы Коммунистической, в подвале которого действительно находилась пельменная, Медный сообразил: в салоне машины не было привычного рычага КПП! Вернее, он был, торчал, украшенный псевдоянтарной шишкой с впаянным туда паучком, но за всю дорогу полковник ни разу не коснулся его! Видимо, полковник легко прочитал удивление, отразившееся на лице Медного.

– Это немного другая система, – небрежно заметил водитель чудо-машины. – Дифференциальный преобразователь момента вращения… В одном закрытом КБ сработали. В общем, неважно. Нуте-с, пойдемте.

Внизу, в зале пельменной, вкусно пахло свежими салатами, свинкой и горячим маслом. За обтянутыми фальшивой виноградной лозой беседками почти никого не было – ранний час, хоть и вечерний. Выбрали самый дальний уголок. Заратустров ничего не стал заказывать, а только кивнул массивной, ширококостной, с русой тяжелой косой, официантке, бросив тихонько: «Лизанька, давай!» – и на столе появились пельмешки отварные в коричневых горшочках, две порции салата из свежих огурцов и папоротника, тарелочки с нежной семгой в луковом околечье, запотевший графинчик с водкой, напоминающий химическую реторту, и блестевшие хирургическим бликом столовые приборы.