— …возможно, с перилами… — Это все, что мне удается расслышать из тихого ответа Дикона.
— Да, да, это может сработать, — согласился Овингс. — Но я не могу обещать лагерь или склад прямо под…
Дикон снова что-то сказал тихим голосом. Наверное, просил Овингса говорить не так громко, поскольку следующие слова поэта-альпиниста были едва слышны.
— …худший участок — это, вне всякого сомнения, ледопад… — Голос Овингса звучал настойчиво.
Ледопад? Я задумался. Неужели он говорит о почти вертикальной стене из снега и льда ниже Северного седла в начале ледника Восточный Ронгбук? Да, участок непростой — в 22-м году там под лавиной погибли семеро носильщиков-шерпов, — но как он может быть «худшим участком» экспедиции на Эверест? Две группы уже преодолевали его, и даже ежедневно поднимали по льду тяжелые грузы. Десятки раз. В прошлом году Сэнди Ирвин соорудил веревочную лестницу с деревянными планками, чтобы облегчить подъем носильщикам. Даже Пасанг и Реджи — если ей можно верить, а я верил — преодолели ее свободным стилем, с трудом вырубая ступени во льду, и смогли добраться до лагеря на Северном седле и даже выше, прежде чем погода заставила их повернуть назад. Мы привезли с собой спелеологические лестницы, новые «кошки» Же-Ка с двенадцатью зубьями, а также приспособление под названием «жумар», чтобы сделать подъем на Северное седло для носильщиков быстрее и безопаснее.
— Я придумал последовательность, — сказал Овингс своим хриплым голосом. — Белый, зеленый, затем красный. Только убедись… как можно выше, очень высоко, и…
Мне это казалось полной бессмыслицей. Внезапно мой ботинок соскользнул с камня, на котором я сидел на корточках у ручья, уже наполнив бутылку, и я услышал голос Дикона:
— Ш-ш, кто-то есть поблизости.
Я покраснел и, стараясь сохранять невозмутимость, закрыл бутылку и как ни в чем не бывало пошел к лагерю, не зная, могут ли видеть меня сквозь густую листву Дикон и его знаменитый друг.
Они передвинулись еще чуть ниже по течению, подальше от всех, остановились на поляне, так, чтобы никто не мог подкрасться к ним незамеченным, и их оживленный разговор продолжался еще несколько минут. Потом Дикон вернулся к костру один.
— Разве мистер Овингс не поужинает с нами? — спросила Реджи.
— Нет, он сегодня же вечером возвращается. Надеется добраться до Дарджилинга к завтрашней ночи, — ответил Дикон и бросил недовольный взгляд на меня и на бутылку воды — улику — в моих руках. Я опустил глаза, чтобы не покраснеть.
—