— Да. — Казалось, Лана хмурится и улыбается одновременно. — Да, там. Как я раньше не догадалась. Кто хочет составить мне компанию?

— Почему бы нам не пойти всем вместе? — предложил Говард. — Возможно, нам уже не придется возвращаться. Да и вместе будет безопаснее.

Никто не возражал.

Вслед за Китом выйдя из тени на солнечный свет, они медленно пошли по крутому склону, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Вскоре до их слуха донесся шум горного потока. Остановившись, Говард повернул голову влево и стал искать глазами Дорис. Хотя ему были видны оба края ущелья, теснину, где они перепрыгивали, с этой стороны закрывала группа высоких скал.

Ему хотелось надеяться, что с нею все в порядке.

«У нее револьвер, — напомнил он себе. — Вероятно, она в большей безопасности, чем все остальные».

И он стал спускаться дальше, следуя за Анжелой по поверхности наклонного гранитного пласта. У его основания они какое-то время перепрыгивали с валуна на валун. Затем прямо впереди Говард увидел нарисованное краской сердце. Рюкзаки были оставлены на ровном пятачке под ним — в отправном пункте их поисков.

Говард оглянулся назад и увидел вдалеке Дорис, которая, опустив голову и скрестив ноги, сидела в нескольких ярдах от обрыва. Похоже, читала, хотя книги он разглядеть не смог.

В первое мгновение он ей позавидовал. Просидела там все это время, вероятно, в свое удовольствие. Не карабкалась по склону горы, не бродила в удушливой и темной шахте. Не пришлось ей и смотреть на кости мертвого человека. Господи, да она даже пребывает в счастливом неведении относительно того, что сидит не более чем в сотне ярдов от стоянки психопата, нападавшего на нее вчера.

Говард готов был уже пожалеть о том, что это не он струсил и остался на той стороне.

Но ему вряд ли бы понравилось остаться одному. Отсюда Дорис выглядела ужасно одинокой, ужасно беззащитной.

Отвернувшись, он увидел, что Анжела быстро спускается к широкому карнизу, где остались их вещи. Остальные уже добрались туда и теперь сидели, склонившись над своими рюкзаками. К тому времени, когда Говард присоединился к ним, все уже вовсю хлестали воду из фляг и бутылок. Его собственная фляга висела сбоку рюкзака. Он отвязал ее, скрутил колпачок и поднес к губам. Когда утром он наполнял ее в ручье у озера, вода была ледяной. Теперь стала теплой, но сохранила восхитительный вкус. Остановившись, чтобы глотнуть воздуха, он выпил еще немного, после чего привязал флягу к рюкзаку.

Свою шляпу Говард тоже оставлял здесь, чтобы не мешала карабкаться по склонам. Засунул под одну из веревок, которыми спальный мешок привязывался к верхней части рюкзака. Освободив шляпу, Говард встряхнул ее и надел. Широкие обвисшие поля бросали успокоительную тень на лицо.