Так я и пролежал на спине, не смыкая глаз, до самого рассвета. Затем поднялся и пошел к Уэзли.

Билли, Конни, Алиса и Эрин уже были на ногах и внимательно следили за мной. Словно встали ни свет ни заря, чтобы не проспать и не пропустить такое зрелище.

Уэзли тоже наблюдал за моим приближением.

Я еще и не начинал, а на него уже жалко было смотреть. Помимо вывихнутой, распухшей ноги, у него было три раны от копья — старые: на груди и ягодице, плюс та, на плече, которую я нанес ему ночью. Еще он сильно пострадал от падения с лестницы.

Судя по выражению его лица, Уэзли, видимо, понял, что худшее для него еще впереди.

Затем он увидел, как я достаю из носка бритву.

Когда я выкинул лезвие, Уэзли разрыдался.

— Эй, послушай, — сквозь всхлипы произнес он. — Не надо. Не делай мне больно.

— Говори, где ключи, Уэзли, — крикнула ему из своего угла Билли.

Не сводя испуганных глаз с бритвы, Уэзли облизал растрескавшиеся губы.

— Я скажу. Ладно? Спрячь это. Спрячь и я скажу.

Подвинувшись к нему вплотную, я опустил левую руку и схватил его за яйца. У него глаза на лоб полезли.

— Ну и где же твой каменный член, половой гигант?

— Пожалуйста, — захныкал Уэзли.

— Отрежь ему хрен! — взвизгнула Конни. — Пусть он сожрет его!

— Тебе повезло, что она заперта, — заметил я.

Уэзли энергично закивал головой. С его лица капали пот и слезы.

— Не… делай этого, — взмолился он. — Пожалуйста. Умоляю тебя. Я скажу, где ключи. Пожалуйста.

— Ладно. — И я отпустил его мужское достоинство.

— Спасибо, — зашмыгал носом он. — Спасибо.