Ричард начал растирать запястья, но даже не побеспокоился поднять упавшее полотенце. Вот Ричард без одежды был именно обнаженным, а не голым. Так он чувствовал себя в своей тарелке. Как и большинство ликантропов.

Мейден последовал к двери за Уилксом, но при этом поглядывал на нас обоих, словно ожидая подвоха. Хороший коп никогда не повернется к вам спиной.

Последним к дверям направился Томпсон и по дороге не удержался от замечания:

— А штука-то у любовничка почти с тебя размером.

Ничто из того, что он делал до сих пор, не заставило меня покраснеть, но теперь я зарделась. Злилась, но ничего не могла с этим поделать.

Он рассмеялся.

— Надеюсь, вы не уедете из города. Надеюсь, вы останетесь, и у меня будет еще один шанс остаться с тобой наедине.

— Томпсон, у меня в жизни теперь новая цель — никогда не остаться с тобой наедине.

Он снова рассмеялся. И смеялся, пока шел к двери. Помощник, который жаловался на толпу, уже вышел. В дверях остался только Мейден, поджидая Уилкса.

— Надеюсь, мы больше не встретимся, Блейк, — сказал мне шериф на прощание.

— Взаимно, шериф, — нервно хихикнула я.

— Мистер Зееман, — кивнул он Ричарду так, словно остановил нас за нарушение правил дорожного движения и отпускает без штрафа, просто сделав предупреждение. Когда он выходил в дверь, язык его тела перестроился на абсолютно другой лад. Ну, старый добряк, выясняющий у приезжих подробности беспорядков прошлой ночью.

Когда за ними закрылась дверь, Ричард скользнул ко мне, коснулся руками моего лица, но тут же их отдернул.

— Больно? — спросил он, водя кончиками пальцев над самой поверхностью моей кожи.

— Немножко.

Тогда он обнял меня, нежно прижимая к своему далеко не одетому телу.

— Езжай домой, Анита. Возвращайся в Сент-Луис.

Я отстранилась, чтобы видеть его глаза.

— Ну, уж нет. Если остаешься ты, я тоже остаюсь.

Он осторожно взял в ладони мое лицо.