— Ты что!? — рука Симоны легла на ладонь мужчины. — И не думай даже!

— Почему? Мы же вдвоем ведем эту игру?

— Ты заработай сначала немного денег. Своего друга, лежащего в тюремном морге, не забыл, я надеюсь?

Виктор помрачнел.

Воображение сразу представило Лёху, лежащего в каком-нибудь закрытом ящике, замерзшего, неузнаваемого.

— Хорошо. Спасибо тебе, — он медленно сжимал тонкую кисть девушки. Потом приподнял ее, придвинулся ближе и губами нежно поцеловал пальцы Симоны.

— Ты знаешь, когда я был там, в камере, мне приснился отчетливый сон. Про этого друга. И как будто он начинает сбываться…

— Какой?

— Лед, большая гора… Лёха лежит под ней, и никак его не достать оттуда. Почему-то под рукой оказывается ноутбук, я кладу его на этот лед…

— И… что??

— Он стремительно тает, весь, полностью… Лёха встает, говорит мне «Вот и все, смотри — наша Москва!» И я проснулся.

Симона задумчиво покачала головой:

— Дай Бог, чтобы сон сбылся. И ты отвез его на Родину.

— Я тоже надеюсь на это. Хотя… — Виктор помедлил, потом произнес, — чувствую, что трудности ожидают в этом деле немалые. Бумаги надо бюрократам какие-то представить, оформлять груз, я кое-что узнавал. Да и в тюрьме администрация может тоже затормозить…

Симона бросила быстрый взгляд на собеседника.

— Ладно, давай пока не будем о грустном? — улыбнулся Одинцов. — Лучше расскажи мне о себе.

Они сидели, не обращая внимания на окружающих, и говорили, говорили, говорили…

За окном медленно проезжали автомобили, прохожие торопились по своим делам, иногда в слегка затемненное окно ресторана начинал стучать дождик, но они не видели и не слышали ничего вокруг.