В Амстердаме у Филиппа было особенно много почитателей. Сейчас он стоял окруженный десятками исступленных поклонников – улыбаясь, раздавая автографы, боясь обидеть своим невниманием какого-нибудь абсолютно чужого ему человека. Всякий раз откуда-то из угла несся крик: вы меня помните? И всякий раз он утвердительно кивал: о! знакомое лицо!

Филипп хорошо помнил историю сэра Томаса Бичама[34], придумавшего уловку, которая должна была скрыть от окружающих его уже стариковскую память. На вопрос «вы меня помните?» маэстро неизменно отвечал: ну конечно же! как дела? как отец? чем он занимается? Уловка срабатывала до тех пор, пока после одного из концертов некая молодая леди не сказала: «Сегодня, сэр, вы превзошли самого себя. Да, вы меня еще помните?» Бичам галантно склонил голову: «Разумеется! Как отец, чем занят?» – «С отцом все в порядке, спасибо. Его величество по-прежнему правит Британией».

Филипп продолжал подписывать программки, краем уха ловя фразы:

– Сегодня здесь играл сам Брамс...

– Меня так тронул финал...

– Я скупил все ваши диски...

– И автограф для мамы, пожалуйста...

Внезапно он почувствовал на себе чей-то горящий взгляд, поднял голову. Возле самой двери стояла Лара.

– Простите... простите...

С трудом проложив дорогу к двери, взял Лару за руку:

– Какой чудесный сюрприз! Но что привело вас в Амстердам?

Будь осторожна, Лара!

– Дела. Увидела в отеле афишу концерта, решила пойти. – Вполне невинно, да? – Вы сегодня были неподражаемы, Филипп!

– Спасибо. Я... – Он повернулся, чтобы дать еще один автограф. – Мы сможем поужинать вместе?

– Да.

* * *

Ужинали в ресторане «Бали» на Лейдсестраат. Стоило им распахнуть входную дверь, как посетители, разом вскочив из-за столиков, устроили настоящую овацию. В Штатах, подумала Лара, аплодисменты предназначались бы мне. Но в ту минуту она искренне радовалась за своего спутника.