— Руди? — в ухо врывается знакомый голос.

— О, мисс Берди! — Я усаживаюсь в постели и тянусь к выключателю.

— Извините, что звоню в столь неурочное время.

— Ничего страшного. Как вы?

— Они меня обижают.

Я зажмуриваюсь, глубоко вздыхаю и снова откидываюсь на подушку. Почему-то меня не удивляют её слова.

— Кто обижает? — спрашиваю я, скорее из вежливости. Не могу сказать, что я так уж сильно огорчен.

— Хуже всех ведет себя Джун, — говорит она, словно расставила всех по ранжиру. — Ей не терпится от меня отделаться.

— Так вы живете с Рэндолфом и Джун?

— Да, и это ужасно. Кошмар просто. Я боюсь даже к еде прикоснуться.

— Почему?

— А вдруг меня отравят?

— Ну что вы, мисс Берди!

— Я вовсе не шучу. Они все ждут не дождутся, пока я протяну ноги. Еще в Мемфисе я подписала новое завещание, в котором все оставила им, и в первые дни после приезда в Тампу они меня чуть ли на руках не носили. Внучата то и дело заскакивали. Цветы мне притаскивали, конфеты. Потом Делберт отвез меня к врачу на обследование. У меня взяли все анализы, после чего доктор сказал, что я здорова как лошадь. Они все, наверное, рассчитывали услышать нечто иное. Никто из моих родственников даже не пытался скрыть разочарования, и отношение ко мне вмиг изменилось. Джун снова превратилась в стервозную шлюху, каковой всегда и была. Рэндолф стал целыми днями пропадать на поле для гольфа. Делберт увлекся собачьими бегами. Вера ненавидит Джун, а Джун на дух не выносит Веру. Да и внуки, хотя почти все сидят без работы, совсем перестали бывать у нас.

— Почему вы звоните мне в такое время, мисс Берди?

— Потому что звонить я могу лишь тайком. Вчера Джун вообще запретила мне подходить к телефону, а Рэндолф, когда я ему пожаловалась, сказал, что я могу звонить всего два раза в день. Я так соскучилась по своему дому, Руди! Там все в порядке?

— Да, все замечательно, мисс Берди.

— Я здесь долго не выдержу, Руди. Меня засунули в тесную каморку с крохотной ванной. А ведь я привыкла к свободе, мне нужно много места.

— Да, мисс Берди. — Она ждет, что я вызовусь приехать за ней и вызволить из плена, но сейчас мне не до этого. А ведь после её отъезда не прошло ещё и месяца. Ничего, эта история послужит старушке хорошим уроком.

— Рэндолф настаивает, чтобы я подписала доверенность, предоставляющую ему право распоряжаться всем моим имуществом от моего имени. Что вы об этом думаете?