— Ваша честь, для нас это полная неожиданность! — шипит он еле слышно. Нельзя, чтобы присяжные слышали его слова и видели, насколько он ошеломлен.

— Почему? — с невинным видом осведомляюсь я. — Она внесена в список свидетелей, которых я могу вызвать.

— Вы должны были предупредить нас. Когда вы её нашли?

— А я вовсе не подозревал, что она пропала.

— Защита имеет право это знать, мистер Бейлор, — произносит судья, сдвинув брови и — впервые! — сурово взирая на меня.

Я недоуменно улыбаюсь и развожу руками. Мол, что вы от меня хотите — я ведь ещё мальчишка, и в этих интригах ни уха, ни рыла не смыслю.

— Она числится в списке возможных свидетелей, — настаиваю я. Мне терять нечего — мы все трое прекрасно понимаем, что Джеки Леманчик сейчас даст свои показания. Возможно, мне и в самом деле следовало накануне известить судью, что она уже в Мемфисе, но чего от меня ждать — это мой первый процесс.

Джеки Леманчик входит в зал вместе с Деком. Андерхолл с Олди отводят взгляды. Пятеро соляных столбов из «Трень-Брень», напротив, пожирают её глазами. Джеки выглядит куда лучше, чем вчера. Просторное синее платье, чуть выше колен, висит, подчеркивая худобу женщины. Лицо Джеки накрашено и смотрится приятнее, нежели накануне. Она приносит присягу, усаживается в свидетельское кресло, выстреливает ненавидящим взглядом в сторону бывших боссов из «Прекрасного дара жизни» и готовится дать показания.

Интересно, входят ли Андерхолл или Олди в число её любовников? Вчера вечером она упомянула, что кроме Лафкина, ею пользовался кто-то ещё, но я не уверен, что круг её партнеров ограничен только двумя фамилиями.

Мы быстро справляемся с обязательной частью и переходим к разоблачениям.

— Сколько времени вы проработали в компании «Прекрасный дар жизни»?

— Шесть лет.

— А когда оставили службу?

— Третьего октября.

— Как это случилось?

— Меня уволили.

— Вы не сами об этом просили?

— Нет. Меня уволили.

— Кто?

— Это был целый заговор. Его участники — Эверетт Лафкин, Кермит Олди, Джек Андерхолл и ещё несколько человек. — Она кивает на виновников, и головы присяжных, как по команде, поворачиваются в сторону представителей «Прекрасного дара жизни».