В комнате все перевернуто, ковры сдвинуты, и запах, этот едкий, гнилой запах, поднимался с пола.

Не мешкая, я бросился вслед за Анри Сультом. Для тучного мужчины, где-то за сорок, он был довольно быстр, как будто убегать, прятаться от света стало для него привычным занятием. Я успел заметить, как он завернул за угол и направился к холлу, намереваясь вырваться наружу, но в темном холле я потерял его из виду и остановился, прислушиваясь. Где-то внутри дома послышалось его дыхание, он свободно двигался в темноте, где пробивался сквозь закрытые жалюзи слабый свет луны.

Я попытался определить, где нахожусь, и попробовал зажечь лампочку в коридоре, но свет не включался.

— Анри Сульт, я здесь! — крикнул я. — Что ты сделал с моими детьми?

Никакого ответа. Только едва различимые шаги, видимо, он носил что-то вроде кроссовок. И затем он побежал к лестнице. Я слышал, как он взбегает по ступеням, и вдруг осознал, что там Эмма.

— Подожди меня, Анри! Подожди!

Но он бежал от всего, от меня, от возмездия, так же как он когда-то бежал от мира, и я бросился вслед за ним, будто от этого зависела моя жизнь, не обращая внимания на то, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

В темноте я оступился, подарив ему тем самым драгоценные секунды. Я слышал, как он открывал двери, кричал и плакал нечеловеческим голосом, словно в агонии, в поисках кого-то.

Поочередно хлопали двери, пока он пробирался по коридору, и затем я понял, что он нашел дверь в комнату, где находилась Эмма. Изнутри закрылся замок. Все внутри у меня похолодело. Я бросился на дверь, но она оказалась сделанной из добротного мореного дуба и не поддалась.

Я остановился и прислушался. Он метался по комнате. Я услышал, как вскрикнула Эмма, как он опрокидывал мебель, как заскрипели пружины, когда он прыгнул на кровать, а потом опрокинул ее с таким грохотом, что пол подо мной задрожал.

— Не делай этого, Анри! — закричал я. — Не трогай ее! — Я попытался вышибить дверь плечом, но она была крепкой как скала, и я отскочил, оглушенный. — Ради Бога, Анри, не трогай ее!

Но грохот продолжался, будто он пытался разломать все, что попадалось ему на пути, издавая при этом жуткие вопли отчаяния, крики животного, попавшего в капкан, и этот дикий вой эхом разносился по комнате и отдавался в моей голове.

Я сделал последнюю отчаянную попытку выбить дверь и беспомощно отпрянул от нее, и тут вдруг звуки прекратились.

— Эмма! — закричал я.

И затем я бросился в другую дверь, чтобы хотя бы найти какое-нибудь орудие, а заодно посмотреть, нельзя ли проникнуть в комнату через окно.