– Если хочешь, – протягивает он томик, – можешь взять.

– С удовольствием, – вскакиваю я. – А можно?

– Бери.

– Ой, большое спасибо, Петр Евгеньевич.

Разворачивается и уходит прочь.

Увесистый томик приятной тяжестью лежит на ладони. Обнадеживающий жест.

Скрипит кресло.

Решив, что Мордоворот расположился отдохнуть, снимаю крышку с отхожего ведра.

Какое облегчение!

Как трудно приходится тем узникам, чьи камеры расположены напротив комнаты надзирателей. Либо терпи до ночи, пока свет притушат, либо наступай стыду на горло.

Сев на кровать, открываю книгу.

Глаза бегут по строкам, цепляясь за страшные слова «смерть», «убей».

А в голове вертятся идеи, как лучше потом отдать прочитанную книгу. Процитировав что-нибудь на память и попросив еще? И когда? Не слишком долго, а то подумает, что не читаю, а просто взяла, но и не слишком рано, чтобы не возникло мысли, что просто пробежалась глазами, не получая удовольствия от прочитанного.

Прислушиваюсь.

В Нинкиной камере скрипит стул. В минуты плохого настроения подруга начинает качаться на стуле, удерживая равновесие на двух ножках. Привычка еще со школы. Мне она прекрасно известна, недаром два последних года за одной партой просидели.

С другой стороны доносятся ритмичные вдохи-выдохи.

Боксер тренируется.

Пару раз, возвращаясь в камеру, замечала, как он отжимается. Раз за разом, словно заведенный, до той поры, пока обессиленно не растянется на полу.

Несмотря на довольно толстый ковер, от камня тянет холодом. Поджав озябшие ноги, кутаюсь в халат.

В камерах всегда свежо, но под землей должно быть значительно холоднее. Может, здесь в систему вентиляции подают подогретый воздух? Но тогда как он попадает в камеры? Что-то вентиляционных решеток не видно. Из коридора тянет? Почувствовала бы. Значит, в самой камере должен быть подогрев. Не может ли оказаться за ковром, закрывающим стену, выхода из вентиляционной системы? Тогда не нужно будет искать способа проникнуть в комнату Мордоворота. Но лишь в первый миг такая возможность кажется мне реальной, уже в следующую приходит понимание полной ее абсурдности. Если в камеры и подается подогретый воздух, то не через трубу полуметрового диаметра, а через маленькие трубки.