Петр Евгеньевич достает из кармана книгу и углубляется в чтение, время от времени бросая на нас взгляд.

Поэзия?

Взяв с крайней кучи простыню, разравниваю ее край на гладильной доске. Провожу утюгом. Туда-сюда, туда-сюда. Воздух наполняется запахом отбеливателя.

Разложив на всю столешницу детали, парень чинит мотор. Судя по уверенным движениям, он действительно в этом разбирается. Либо очень хорошо умеет имитировать профессионализм.

Я не большой знаток техники, однако первое, что приходит на ум, – моторная лодка. Скорее всего та, которая торчит постоянно посреди озера, ощетинившись удочками. Не удивлюсь, если находящийся в ней рыбак больше интересуется происходящим на берегу, нежели движениями поплавка. Очень удобная наблюдательная позиция. Кто приехал, сколько человек в компании, что делают? Сколько пьют?

Отставив утюг, аккуратно перекладываю выглаженную простыню на тумбочку. Больше подходящих мест нет.

Куча стираных простыней уменьшается еще на одну.

Вздохнув, берусь за утюг.

За спиной сопит рыжебородый, нервно гремит ключами.

Мордоворот увлеченно читает, выбивая пальцами о подлокотник бравурный марш.

Идиллия…

Если забыть, что мы бесправные узники, чья жизнь не стоит и гроша.

Мелькает в дверном проеме лицо Вольдемара. Но тотчас исчезает с недовольной гримасой.

Сглотнув подступивший к горлу комок, яростно набрасываюсь на белье.

Стопка выглаженных простыней растет с удвоенной скоростью.

– Готово, – раздается за спиной.

Парень собрал мотор, с сомнением смотрит на оставшиеся на столе детали, чешет затылок и сообщает Мордовороту:

– Испытать бы.

– Что для этого нужно?

– Завести.