– Бизнесмен, возможно. Он носить костюм.

– Что он был за человек?

– Он платить задаток, он платить аренда. Никакая неприятность. Он вежливый. Хороший.

– Сколько людей живет в этом доме?

– Есть три квартиры.

– Я говорила с Джанет Феррис.

– Да, она жить на первом этаже, а на верхнем этаже жить один немец. Он студент, но он хороший студент. Он взрослый студент.

– Квартиры меблированные?

– Не первый этаж, не мисс Феррис. Но другие – да. Все стулья, и столы, и картины, они все мои. – Он, похоже, что-то вспомнил. – Что происходить с квартирой?

– Мы ее опечатаем, – сказала Иветта. – На данный момент мы считаем ее местом совершения преступления. Вам нельзя туда входить, и я должна предупредить: если вы оттуда что-то заберете или просто передвинете на другое место, вы совершите преступление.

– И как долго?

– Не слишком долго. Джанет Феррис здесь?

Мичник нахмурился.

– Я вас проводить.

Джанет Феррис так быстро открыла дверь на стук, что Иветта заподозрила: женщина стояла у порога и прислушивалась. Она оказалась дамой средних лет, с рыжими с проседью волосами и тонким, взволнованным лицом.

– Это все правда? – спросила она. – Он умер?

– Это еще нужно подтвердить, – заметила Иветта. – Но мы считаем именно так.

– О боже! – Она прижала к груди руку без обручального кольца. – Какой ужас!

– Когда вы видели его в последний раз?

– Ну, наверное, двадцатого или двадцать первого января. Я помню, потому что встретила его в дверях и сказала что-то о том, что собираюсь отправить открытку племяннице: у нее скоро день рождения, а он приходится на двадцать четвертое число.