Жасмин слегка занервничала.

– Он был всего лишь моим тренером, – сказала она. – Ну ладно, не только тренером. Одним из плюсов Робби было то, что с ним я могла поговорить.

– О чем вы говорили? – перехватила эстафету Фрида.

– Когда тебя показывают по ящику, люди считают, что ты не такая, как все. Он так не считал. Он умел слушать. Вроде не очень важное качество в человеке, но на самом деле мало кто умеет слушать по-настоящему.

– Когда вы видели его в последний раз? – уточнил Карлссон.

– Приблизительно месяц назад.

– Каким он вам показался?

– Да таким же, как и всегда, – теплым, заинтересованным, внимательным. Потом мы договорились встретиться в конце января, но он не пришел. Я позвонила ему, но он не ответил. А потом все это… Мне очень жаль, но я не могу сказать решительно ничего, что придало бы всему этому какой-то смысл. Я постоянно думаю об этом с тех пор, как услышала новость. Я действительно ничего не знала.

– Он когда-нибудь заговаривал с вами о своих друзьях или семье? – зашла с другого бока Фрида. – Или о своем прошлом, или о другой части своей жизни?

– Нет. – Жасмин, хитро улыбаясь, покачала головой. – Все крутилось вокруг меня. Возможно, именно поэтому он мне и понравился.

– И все, что вы заплатили ему, – это шестьдесят фунтов за урок? – уточнил Карлссон.

– Правильно.

Повисло молчание. Карлссон легонько кивнул Фриде, и она невольно вспомнила о секретных сигналах, которые супруги посылают друг другу, когда наступило время уходить с вечеринки. Они встали одновременно. Жасмин протянула Фриде руку; они обменялись рукопожатием, и Фрида сказала:

– Вы говорили, что я не сумею понять вас, осмотрев ваш дом, и что я не смогла бы стать вашим врачом, потому что вы изучали английский язык. Что такого понял о вас Роберт Пул?

Жасмин отдернула руку.

– Вы просто пытаетесь схитрить. Фишка Робби состояла в том, что он видел меня совсем не так, как меня видят остальные. Он воспринимал меня такой, какая я есть. Только и всего.

Когда они вышли из дома Жасмин Шрив на тихую Кэмбервелл-стрит, вид у Карлссона был недовольный.

– Да кто же он, черт возьми, этот тип?

В лодку, похоже, начала просачиваться вода. Она не могла понять, где именно течет, но пол был влажным и вся ее одежда – тоже. Однажды утром стало так холодно, что, ко всему прочему, у нее замерзли брюки, затвердели, как картон, и когда она стала их натягивать, то невольно заскрежетала зубами. В руках гулко пульсировала кровь, и они немного опухли. Она поднесла их к окну и внимательно осмотрела. Она должна хорошо выглядеть, когда он вернется. Не шикарной и немного глуповатой дамой – он терпеть не мог всех этих ужимок, ему нравились сильные женщины, которые могли пройти с ним плечом к плечу через полный опасностей мир, – но чистой, в хорошей физической форме, готовой выполнить любую поставленную задачу.